Военные подвиги русского народа. Забытые подвиги русских солдат

Наша нравственность, наш гуманизм, наши высокие моральные стандарты понесли за послеперестроечное время тяжелые потери. Не хочу сказать, что фатальные, но трудновосполнимые. В наших согражданах и в нас самих вдруг обнажились эгоизм, себялюбие, жадность, индивидуализм, отсутствие сочувствия к другим.

А ведь русские всегда были славны коллективизмом, взаимовыручкой, великодушным отношением к другу и даже к врагу. Как же вернуть потерянные духовные ориентиры, и возможно ли это?

Если и возможно, то лишь через предъявление высших духовных образцов, сохраненных нашей историей, через восстановление имен и доблестных деяний наших предков. Вот почему эта и последующие статьи будут посвящены русским героям - простым воинам и великим полководцам, широко известным и незаслуженно позабытым, тем, кто составляет совокупную ратную славу России.

Понятия герой, героизм, героическое в нынешний супербуржуазный век не только потеряли свое первоначальное высокое и трагическое значение, но почти полностью обессмыслились. Нынче героями стали черепашки-ниндзя, пират Джек-Воробей или, того хуже, вампиры из «Сумраков».

Между тем, подлинные герои наряду с религиозными пророками - это те высшие духовные образцы, те нравственные скрепы, которые сегодня хоть как-то поддерживают нашу неумолимо распадающуюся цивилизацию.

Практически у каждого народа, даже у каждого племени есть свои герои. Они могут быть разными, но они обязательно есть. Герои очень древнего происхождения. Достаточно сказать, что они чуть моложе богов и имеют для своих народов почти столь же сакральное значение, как и их боги. Впрочем, о происхождении и особенностях героев разных народов мира мы поговорим позже. Сейчас мы хотим подчеркнуть другое - то, что для каждого народа знание своих национальных героев, их жизни и их подвигов в очень большой степени есть гарантия сохранения своей идентичности, своей духовной самости.

Гегель, например, считал, что герой есть воплощение национального духа, и что он своими сверхусилиями творит будущее своего народа, точнее, раскрывает его, так сказать, проявляет неизбежность этого будущего.

И если мы не хотим потерять свое будущее, подменив своих героев на чуждых или вообще на псевдогероев, нам крайне важно понять, каков же он - русский героизм, являющийся проявлением русского национального духа?

Русский героизм, прежде всего, военного образца. Практически вся отечественная история есть история военная - это давно известно и понятно.

Военные подвиги, большие победы на поле брани, вообще ратная слава при защите родины всегда были не просто важнейшими, но именно структурообразующими элементами в истории русского народа. Восточные славяне изначально были народом-воином (о южных и западных славянах говорить не будем - там всё очень по-разному). Не воинственным народом, но именно народом-воином. Было ли причиной этого место обитания (на границе леса и степи, через которую то и дело норовили перемахнуть разные захватчики), или так сложился этнический сплав народов, составивших восточнославянские племена, не так важно.

Важно другое - описываемые в арабских и византийских хрониках как миролюбивые, добродушные и гостеприимные земледельцы, славяне, постоянно защищая от набегов себя, свои поселения и пашни, вынужденно стали воинами.

Обычно этого не происходит. Обычно земледельцы оказываются безропотными данниками кочевых народов, живущих грабежом. Тут уж одно из двух: либо пахать и сеять, либо воевать. Но на Руси в силу каких-то причин сложилось иначе. Конечно, и русские многократно были данниками, и их постоянно грабили то с запада, то с юга. Но потом наступал момент, когда русские племена объединялись - и тогда худо становилось всем захватчикам. А в летописях появлялся очередной назидательный рассказ, подспудно адресованный будущим завоевателям русской земли: «Были обры (кочевые племена авар) телом велики, а умом горды, и умерли все, и не осталось ни одного обрина, и есть притча на Руси до сего дня: «Погибли как обры!».

По-древнерусски, мне кажется, это звучит еще более выразительно и бесповоротно: «погибоша аки обре».

Но такое «окончательное решение обринского вопроса», повторимся, происходило лишь тогда, когда русские прекращали свои усобицы и объединялись для отпора захватчику. И эта простая мысль - что каждая крупная победа есть результат единства народа и что без такого единства русские не только не побеждают, но и могут быть надолго порабощены врагом - с тех давних пор присутствует в народном сознании как архетип.

Потому и нет в русской истории великих побед, одержанных лишь одним каким-либо славянским племенем. Хотя из греческой истории, например, мы знаем победы отдельно спартанцев или афинян. А на Руси есть лишь победы, одержанные русскими в целом. Вот такая особенность.

Достоверная русская военная история повествует, что еще в V веке до н. э. славянским племенам приходилось защищаться от кельтов (предков романоязычных народов) на западе и от скифов на юго-востоке. В V–III веках до н. э. славяне отражали нашествия сарматов (родственников скифов), для чего сплотились племена вятичей, живущих по реке Оке, и кривичей с верховьев Днепра.

В IV веке до н. э. пришлось вести борьбу с Римской империей - сначала защищаться от ее агрессивной политики, а затем и самим совершить ряд походов в римские владения в низовья Дуная.

Следом на славянские земли опять же с запада пришли готы - германские племена. Их отбивали вплоть до IV века нашей эры.

Потом начинается череда нашествий тюркоязычных племен: гунны (в V веке), авары (те самые обры) и хазары (в VI–VII веках). Воевать против них было трудно. Это были кочевники - прирожденные воины, прекрасные наездники и знатоки тактики конного боя, неутомимые и подвижные, применявшие массу военных хитростей.

К тому же они, как и все кочевники, были чрезвычайно жестоки к земледельческому населению. Летописи сообщают, что покорив славянское племя дулебов, обитавшее на Волыни, обры вели себя с ними как с животными: знатный обрин, выезжая по надобности, запрягал в телегу «не коня, не вола, но велит запрягать три или четыре, или пять жен, и везти обрина».

Славяне Восточной Европы почти два столетия упорно сопротивлялись захватчикам - и в итоге Аварскому каганату пришел полный и окончательный конец. Осталось лишь имя обров как напоминание об их участи.

Но захватническую политику сгинувших обров продолжили хазары, в VII веке образовавшие в низовьях Волги и Дона Хазарский каганат. Хазары неоднократно предпринимали походы на днепровских полян и другие соседние племена, но завоевать их не смогли. Зато им удалось надолго обложить данью племя вятичей.

Не менее серьезной, чем южная опасность со стороны степных кочевников, была византийская угроза. Профессиональная армия Византии, наследницы Рима, грабила славянские земли чуть ли не основательнее хазар. В византийском военном трактате «Стратегикон», например, предписывалось делить войско на две части. Зачем? Чтобы одна часть грабила, а другая охраняла грабителей.

В этот-то тяжелейший для Руси момент, когда с двух сторон, как сжимающиеся клещи, давили хазары и византийцы, произошло явление одного из первых русских героев - князя Святослава.

За свою короткую жизнь Святослав сумел отбросить от границ Руси обе эти опасности: Хазарский каганат просто уничтожил, а Византию надолго остановил.

Святослав принадлежал к тому дому норманнских ярлов (предводителей викингов), которые осели в Ладоге еще в IX веке, превратившись из морских разбойников в купцов, основывавших торговые фактории на знаменитом «пути из варяг в греки». Конечно, «перевоспитание» воинственных скандинавов происходило не сразу - из летописей известны неоднократные попытки викингов захватить власть в Новгороде, но новгородцы сами были не менее воинственны и раз за разом изгоняли варяг «за моря».

Очень скоро «горячие скандинавские парни» поняли, что лучше жить с русскими в мире. А те варяги, что не стали купцами, зарабатывали на жизнь наемничеством. Вот и новгородцы периодически нанимали варяжских воинов (со строго определенными обязанностями и числом не более 300 человек) для защиты новгородских земель, охраны торговых караванов и др. Так был нанят и ярл Рюрик с дружиной.

Мы не будем здесь вступать в давний спор «норманистов» и «антинорманистов» о том, были или не были первые русские князья иностранцами. Скажем только, что даже если и были, то значительного влияния на Русь норманны не оказали. Во всяком случае, историки следов этого влияния до сих пор не обнаружили. Не было ни законов, которые зафиксировали бы преимущества «завоевателей» перед «покоренным населением», ни уж тем более культурного влияния. Всё говорит о том, что шел обратный процесс - буквально за несколько поколений произошла полная ассимиляция норманнов. Они переняли от древних руссов их обычаи и их язык (за всё время поисков археологами обнаружена всего одна (!) полная руническая надпись, относящаяся к этому времени).

Итак, первым был приглашен Рюрик, затем ему наследовал Олег (то ли родственник Рюрика, то ли его ближайший друг). Став русскими князьями, они сумели где силой, а где политическими способами расширить свои владения, «взяв под свою руку» крупные славянские племена. Олег же первым попробовал себя в международной политике - много раз бил хазар («как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам» ), а потом двинулся с большим войском тем самым путем из варяг в греки на Византию. Разбил в сражении византийское войско и прибил в знак победы свой щит на врата Царьграда-Константинополя. Правда, Византия от этого не сильно ослабела. Но зато, откупившись от варваров, затаила на них злобу.

Затем был сын Рюрика князь Игорь, который пострадал за свою жадность (решил дважды взять дань с племени древлян и был убит), а за ним стал князем его сын Святослав.

Возможно, если бы не эта военная акция Олега, византийские цари еще долго не замечали бы, что в Восточной Европе с потрясающей быстротой складывается энергичное молодое государство. И Святославу не пришлось бы чуть не с младенчества (с четырех лет) начинать тяжелую солдатскую жизнь. С другой стороны, герой и воспитывается, преодолевая множество трудных испытаний.

Святослав был не только талантливым полководцем, но и незаурядным политиком. Так, он, несмотря на уговоры матери Ольги, так и не принял христианства, поскольку и дружина, и народное ополчение еще прочно держались славянского язычества. И как бы он водил в бой свое войско, не будучи с ним одной веры?

Святослав, с детства воспитывавшийся среди воинов-славян, глубоко воспринял и высокие нравственные качества, свойственные им. Так, начиная очередной поход, он посылал противнику предупреждение: «Иду на вы!». Современники удивлялись такому благородству варвара, Карамзин в своей «Истории государства российского» даже назвал Святослава рыцарем, мы же считаем его блестящим тактиком.

Дело в том, что Святослав сумел добиться от своей рати столь высокой маневренности, так качественно поставил разведку, развивал на марше такую скорость движения, а в бою его войско действовало так стремительно, что даже знающий о нападении неприятель всё равно не успевал подготовиться к отпору. Зато его воины чувствовали себя морально гораздо увереннее - ведь предупреждали же!

Подготовку к войне с Хазарским каганатом Святослав начал, хорошо учтя политическую ситуацию. Прежде всего, он обезопасил свои тылы - он договорился о временном союзе с печенегами, которые сами враждовали с хазарами.

Теперь, будучи уверенным, что печенеги не ударят в спину во время отсутствия войска, Святослав в 964 году совершил освободительный поход в земли вятичей (вятичи уже давно платили дань хазарам и были совершенно истощены этим). Поход одновременно носил и «прощупывающий» характер - среагирует кочевая империя на этот демарш или нет?

Как, оказалось - среагировала, но слишком поздно. На следующий год дружина Святослава этим же путем, без обозов, стремительно (летопись пишет «как пардус» - барс) прошла через земли волжских булгар, спустилась на ладьях вниз по Волге и ступила на земли каганата.

И вновь Святослав послал противнику свое традиционное предупреждение «Иду на вы!». И всё равно - пусть и предупрежденные, хазары так и не успели подготовиться к обороне.

О дальнейшей судьбе, победах и трагической гибели первого образцового русского героя - в следующей статье.

За что унтер-офицер был пожалован сразу всеми степенями  Георгиевского креста.

Орден Святого Георгия, или Георгиевский крест, был высшей наградой для рядовых и унтер-офицеров царской армии. Его можно было получить только за исключительные заслуги и доблесть. Награда имела несколько степеней, и полный Георгиевский кавалер встречался нечасто.

В 1915 году телефонист 148-го пехотного Каспийского полка Алексей Данилович Макуха был удостоен сразу всех степеней, а его имя попало на страницы газет и журналов. Для многих солдат он стал примером стойкости и настоящим национальным героем.

На фронтах Первой Мировой

Шла изматывающая позиционная война. Русские войска уже несколько месяцев удерживали территории, занятые в ходе Галицийской битвы. Австрийцы раз за разом штурмовали укрепления Каспийского полка. В числе защитников был рядовой Алексей Макуха.

21 марта 1915 года в ходе боев на Буковине неприятель провел массированную артподготовку и начал наступление. Австрийцам удалось захватить одно из русских укреплений. Раненый Алексей Макуха попал в плен и был подвергнут допросу.

Австрийцы рассчитывали, что телефонист, слышавший разговоры командования, обладает важной информацией о расположении русских войск. Угрозы не смогли заставить пленного солдата выдать военную тайну, и австрийские офицеры перешли к физическим истязаниям.

«Офицеры повалили его на землю ничком и вывернули руки за спину. Затем один из них сел на него, а другой, повернув ему голову назад, при помощи кинжала-штыка раскрыл рот и, вытянув рукою язык, дважды резанул его этим кинжалом. Изо рта и носа Макухи хлынула кровь», — описывал произошедшее в 1915 году еженедельный журнал «Искры».

Освобождение и слава

Изрезанный телефонист уже не мог ничего рассказать своим захватчикам, и они потеряли к нему интерес. В это время началось контрнаступление русских войск. Штыковой атакой австрийцы были выбиты из только что занятого укрепления. Рядового Макуху нашли лежащим в крови и передали санитарам. В лазарете ему пришили язык, болтавшийся на тонком лоскутке кожи, а затем отправили в госпиталь.

Именно такие случаи разыскивала фронтовая пресса, чтобы воодушевлять солдат. Когда о подвиге Алексея Макухи написали газеты, поднялась волна народного возмущения. Народ негодовал по поводу зверств, учиненных представителями культурной нации. К телефонисту пришла слава.

Великий князь Николай Николаевич произвел его в младшие унтер-офицеры и распорядился наградить всеми степенями Георгиевского креста.

Кроме того, великий князь попросил императора Николая II назначить телефонисту двойную пенсию в порядке исключения. Государь поддержал предложение, и Макухе после увольнения со службы была положена пенсия в размере 518 рублей и 40 копеек в год.

Петроградское духовенство преподнесло герою икону Святого Алексия Человека Божия, а фотографы популярных изданий просили позировать с крестами на груди и высунутым языком. Постепенно телефонист поправлялся и уже через несколько месяцев мог разговаривать шепотом. Как сложилась его дальнейшая судьба, история умалчивает.

Впрочем, Макуха был не единственным героем, пережившим плен и страшный допрос. Газеты того времени сообщают о ефрейторе харьковской конвойной команды Василии Водяном, которого немцы взяли в плен в апреле 1915 года. Во время допроса ему отрезали уши и язык. Младшему уряднику Ивану Пичуеву на ногах ножом вырезали лампасы и также отрезали язык. Старшего урядника Ивана Зиновьева немцы пытали током и раскаленным железом.

ПОЛКОВОДЕЦ, НЕ ПРОИГРАВШИЙ НИ ОДНОГО СРАЖЕНИЯ

Россия всегда славилась своими полководцами. Но имя Ивана Паскевича стоит особняком. За свою жизнь он выиграл четыре военные кампании (персидскую, турецкую, польскую и венгерскую), не проиграв при этом ни одного сражения.

Баловень судьбы

В 1827 году была отлита памятная медаль «За взятие Тавриза». На ней группа персидских старшин с почтением склоняется перед русским воином, в правой руке держащем копье, а в левой щит. Так скульптор Федор Толстой изобразил Ивана Федоровича Паскевича, который в XIX столетии был символом доблести и непобедимости русского оружия.

Не в последнюю очередь добиться признания Паскевичу помогли черты его характера: с одной стороны неспешность и рассудительность, с другой - решительность и беспощадность. Они словно уравновешивали друг друга, создавая образ идеального командира.

Фортуна улыбалась молодому офицеру с первых дней службы. Чины и ордена к нему слово липли, а пули и ядра летели мимо. Во время Отечественной войны 1812 года удача и таланты помогли отличиться 30-летнему генерал-майору в важнейших сражениях при Бородино, под Салтановкой, Малоярославцем и Смоленском.

После войны Паскевич получает в командование Первую гвардейскую дивизию, где в числе его подчиненных оказываются великие князья Михаил Павлович и Николай Павлович - впоследствии император Николай I. Это сыграло свою роль в дальнейшей карьере военачальника и его отношениях с царем.

С Николаем Павловичем Паскевич впервые встретился еще в поверженном Париже. Во время смотра войск Александр I неожиданно представил младшему брату полководца: «Познакомься с одним из лучших генералов моей армии, которого я еще не успел поблагодарить за его отличную службу». В переписке до конца своей жизни Николай I будет почтительно называть Паскевича «отец-командир».

Граф Эриванский

1826 год готовит Ивану Паскевичу новые испытания. Отправляя верного генерала на Кавказ, Николай I официально просит его содействовать Алексею Ермолову, но на самом деле планирует смещение своенравного «проконсула». Управление Кавказом и начавшаяся война с Персией требовали человека с такими характеристиками как Паскевич.

3 сентября 1826 года Валериан Мадатов занимает Елизаветполь. К нему-то и спешит на помощь Паскевич, так как на освобождение города двинулась огромная армия Аббас-Мирзы. Генеральное сражение завязалось 14 сентября с артиллерийской перестрелки.

Под прикрытием артиллерии персидские пехотные батальоны двинулись вперед в сторону гренадерских полков, одновременно оттесняя ряды казацких и азербайджанских ополченцев. Те отступили, и воодушевленные персы не заметили, как угодили в ловушку - большой овраг, где вынуждены были остановиться.

Основные силы русских незамедлительно атаковали персов и к вечеру окончательно их разбили.

Блестящая победа 10-тысячного корпуса под командованием Паскевича над 35-тысячной армией Аббас-Мирзы поставила это сражение в ряд легендарных побед Суворова.

Позднее Паскевич взял твердыню - Эриванскую крепость, которая не покорилась ни Гудовичу, ни Цицианову. «Разрушение ада не имело бы для грешников той цены, как взятие Эриванской крепости для армян», - воспевает подвиг русского генерала Хачатур Абовян.

Не успели отгреметь русско-персидские баталии, как новоиспеченный граф Паскевич-Эриванский готовится к новому вызову - войне с оттоманской Портой. В июне 1828 года он вынужден осаждать крепость Карс, под стенами которой разбил турецкую кавалерию. Считавшаяся англичанами неприступной, крепость сдается с большим количеством орудий и пороха.

Когда Паскевич подошел к Эрзеруму - 100-тысячный город в панике предпочел открыть ворота. А дальше пали крепости Ахалкалаки, Поти, Хертвис, Ахалцихе. При взятии Ахалцихе не помог даже 30-тысячный турецкий корпус, пришедший на защиту ее стен.

Государство не осталось в долгу и отметило Паскевича орденами Андрея Первозванного и святого Георгия 1-й степени.

Мятежная Европа

В 1830 году взбунтовалась Польша. Польская элита хотела вернуться к границам Речи Посполитой, а народ протестовал против чужеземной власти. Дарованная ранее Александром I конституция позволяла полякам иметь собственную армию, и теперь благие намерения царя стали косвенной причиной разыгрывавшейся российско-польской войны.

Попытка генерала Дибича подавить восстание не дала желаемого результата. Суровая зима и смерть Дибича от холеры позволили восстанию разрастись. Предсказуемо на подавление мятежа был брошен Паскевич.

Фельдмаршал в духе своих лучших побед безупречно осадил Варшаву, и через сутки 26 августа 1831 года польская столица капитулировала - точно в день 19-й годовщины Бородинского сражения.

Фельдмаршал быстро наводит порядок: «Варшава у ног ваших, польская армия по моему приказу отходит к Полоцку», - докладывает он императору. Вскоре закончилась война, но целых 8 месяцев понадобилось на восстановление разрушенных польских городов.

«Закон есть, есть сила, а ещё более есть постоянная твёрдая воля», - писал он в другой раз Николаю. Этим правилом и руководствуется Паскевич - новый наместник Царства Польского - при обустройстве послевоенной страны. Его волнует не только армия, но и гражданские проблемы - образование, положение крестьян, улучшение дорог.

Новая волна революций прокатилась по Европе в конце 1840-х годов. Теперь Паскевич нужен в Венгрии - с такой просьбой обратилось к нему австрийское правительство.

Совершив трудный переход через Карпаты, 5 июня 1849 года Паскевич готовился одним маневром покончить с бунтовщиками. «Не жалей каналий!», - напутствовал его Николай I.

Развязка наступила быстро, и 30-тысячная венгерская армия сдалась на милость победителя. Карл Нессельроде писал: «Австрия должна вечно помнить услугу, оказанную ей Россией в 1849 году». Паскевич тогда получил звание генерал-фельдмаршала Пруссии и Австрии.

В лучах славы

В Крымской войне, разразившейся в 1853 году, в которой России противостояли сразу несколько государств, Паскевич уже не принимал такого деятельного участия, как раньше, но его взвешенная позиция и стратегическая дальновидность помогли империи сохранить ее восточные владения.

«Везде Россия, где властвует русское оружие», - заявлял Паскевич. Не только заявлял, но и доказывал своими военными победами. Популярность полководца была огромной - как в народе, так и у военных, и гражданских чинов.

«Молодец, хват Эриванский! Вот русский генерал! Это суворовские замашки! Воскрес Суворов! Дай ему армию, то верно взял бы Царьград», - так передавал восторженную реакцию масс Грибоедов.

Влияние Паскевича на военную политику России трудно переоценить. Любой подбор кандидатов на должности от командующего полком до командующего корпусом согласовывался с ним. К 1840-м годам под командованием Паскевича находились четыре пехотных корпуса - ядро сухопутных войск империи. По велению Николая I генерал удостаивался от войск таких же почестей, как и он сам.

Он был в почете не только на родине. Как писал историк В. А. Потто, «персидский шах прислал Паскевичу алмазные знаки ордена Льва и Солнца на бриллиантовой цепи ценой в шестьдесят тысяч рублей, чтобы этот орден наследственно переходил в фамилии Паскевича».

Паскевич стал четверым и последним в истории России кавалером, удостоенным всех четырех степеней ордена святого Георгия, а его воинский путь был так долог, что успел захватить четырех императоров. Паскевич пребывал в лучах славы. Даже стареющий полководец пользовался безграничным доверием императора. Когда в начале 1856 года Иван Паскевич ушел из жизни по всей армии и в Царстве Польском был объявлен 9-дневный траур.

Так воевали «забитые» русские солдаты, защищая «прогнивший царизм», пока революция не разложила истощённую и уставшую армию. Именно они сдержали страшный удар германской военной машины, сохранив саму возможность существования страны. И не только своей. «Если Франция не была стёрта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России», - сказал позже верховный главнокомандующий союзными войсками маршал Фош.

В тогдашней России имена защитников крепости Осовец были известны чуть не каждому. Вот на чьём подвиге воспитывать патриотизм, разве нет? Но при Советской власти знать об обороне Осовца полагалось лишь армейским инженерам, да и то, исключительно в утилитарно- техническом разрезе. Имя коменданта крепости из истории было вычеркнуто: мало того, что Николай Бржозовский - «царский» генерал, так ещё воевал потом в рядах белых. После Второй Мировой историю обороны Осовца и вовсе перевели в разряд запретных: слишком уж нелестные напрашивались сравнения с событиями 1941 года.

Русский солдат на посту.

К концу августа 1915 года в связи с изменениями на Западном фронте, стратегическая необходимость в обороне крепости Осовец потеряла всякий смысл. В связи с этим верховным командованием русской армии было принято решение прекратить оборонительные бои и эвакуировать гарнизон крепости. В 1918 году руины героической крепости стали частью независимой Польши. Начиная с 20-х годов, польское руководство включило Осовец в свою систему оборонных укреплений. Началось полномасштабное восстановление и реконструкция крепости. Было проведено восстановление казарм, а также разборка завалов, мешающих дальнейшему ходу работ.
При разборе завалов, около одного из фортов, солдаты наткнулись на каменный свод подземного тоннеля. Работа пошла с азартом и уже довольно быстро была пробита широкая дыра. Подбадриваемый товарищами в зияющую темноту спустился унтер-офицер. Торящий факел вырвал из кромешной тьмы сырую старую кладку и куски штукатурки под ногами.
И тогда произошло нечто невероятное.
Прежде чем унтер-офицер успел сделать несколько шагов, откуда-то из темной глубины тоннеля гулко прогремел твердый и грозный окрик:
-Стой! Кто идет?
Унтер остолбенел. - Матка Боска, - перекрестился солдат и рванул наверх.
И как полагается, на верху, он получил должную взбучку от офицера за трусость и глупые выдумки. Приказав унтеру следовать за ним, офицер сам спустился в подземелье. И снова, едва лишь поляки двинулись по сырому и темному тоннелю, откуда-то спереди, из непроницаемо-черной мглы так же грозно и требовательно прозвучал окрик:
-Стой! Кто идет?
Вслед за тем в наступившей тишине явственно лязгнул затвор винтовки. Инстинктивно солдат спрятался за спину офицера. Подумав и справедливо рассудив, что нечистая сила вряд ли стала бы вооружаться винтовкой, офицер, хорошо говоривший по-русски, окликнул невидимого солдата и объяснил, кто он и зачем пришел. В конце он спросил, кто его таинственный собеседник и что делает под землей.
Поляк ожидал всего, но только не такого ответа:
- Я, часовой, и поставлен сюда, охранять склад.
Сознание офицера отказывалось воспринять такой простой ответ. Но, все же взяв себя в руки, он продолжил переговоры.
- Могу я подойти, - взволновано спросил поляк.
- Нет! - сурово раздалось из темноты. - Я не могу допустить никого в подземелье, пока меня не сменят на посту.
Тогда ошеломленный офицер спросил, знает ли часовой, сколько времени он пробыл здесь, под землей.
- Да, знаю, - последовал ответ. - Я заступил на пост девять лет назад, в августе тысяча девятьсот пятнадцатого года. Это казалось сном, нелепой фантазией, но там, во мраке тоннеля, был живой человек, русский солдат, простоявший в карауле бессменно девять лет. И что невероятнее всего, он не бросился к людям, возможно врагам, но все же, людям общества с которыми он был лишен целых девять лет, с отчаянной мольбой выпустить его из страшного заточения. Нет, он остался верен присяге и воинскому долгу и был готов защищать вверенный ему пост до конца. Неся свою службу в строгом соответствии с воинским уставом, часовой заявил, что его может снять с поста только разводящий, а если его нет, то «государь император».
Начались долгие переговоры. Часовому объяснили, что произошло на земле за эти девять лет, рассказали, что царской армии, в которой он служил, уже не существует. Нет даже самого царя, не говоря уже о разводящем. А территория, которую он охраняет, теперь принадлежит Польше. После продолжительного молчания солдат спросил, кто в Польше главный, и, узнав, что президент, потребовал его приказа. Лишь когда ему прочитали телеграмму Пилсудского, часовой согласился оставить свой пост.
Польские солдаты помогли ему выбраться наверх, на летнюю, залитую ярким солнцем землю. Но, прежде чем они успели рассмотреть этого человека, часовой громко закричал, закрывая лицо руками. Лишь тогда поляки вспомнили, что он провел девять лет в полной темноте и что надо было завязать ему глаза, перед тем как вывести наружу. Теперь было уже поздно - отвыкший от солнечного света солдат ослеп.
Его кое-как успокоили, пообещав показать хорошим врачам. Тесно обступив его, польские солдаты с почтительным удивлением разглядывали этого необычного часового.
Густые темные волосы длинными, грязными космами падали ему на плечи и на спину, спускались ниже пояса. Широкая черная борода спадала до колен, и на заросшем волосами лице лишь выделялись уже незрячие глаза. Но этот подземный Робинзон был одет в добротную шинель с погонами, и на ногах у него были почти новые сапоги. Кто-то из солдат обратил внимание на винтовку часового, и офицер взял ее из рук русского, хотя тот с явной неохотой расстался с оружием. Обмениваясь удивленными возгласами и качая головами, поляки рассматривали эту винтовку.
То была обычная русская трехлинейка образца 1891 года. Удивительным был только ее вид. Казалось, будто ее всего несколько минут назад взяли из пирамиды в образцовой солдатской казарме: она была тщательно вычищена, а затвор и ствол заботливо смазаны маслом. В таком же порядке оказались и обоймы с патронами в подсумке на поясе часового. Патроны тоже блестели от смазки, и по числу их было ровно столько, сколько выдал их солдату караульный начальник девять лет назад, при заступлении на пост. Польский офицер полюбопытствовал, чем смазывал солдат свое оружие.
- Я ел консервы, которые хранятся на складе, - ответил тот, - а маслом смазывал винтовку и патроны.
Солдату предложили остаться в Польше, но он нетерпеливо рвался на родину, хотя родина его была уже не та, и называлась по-другому. Советский союз встретил солдата царской армии более чем скромно. И подвиг его остался не воспетым, поскольку не было, по мнению идеологов новой страны, места подвигам в царской армии. Ведь только советский человек мог совершать подвиг. Реальный подвиг реального человека превратился в легенду. В легенду, которая не сохранила главного - имени героя.

Обновлен 05 янв 2019 . Создан 02 мая 2014

Непостижимая и невероятная Россия. Такою наша Родина предстает перед глазами противников и врагов. Даже те из них, кто изначально недооценивал народ, населяющий нашу страну, ценой огромных потерь признавали непреложную истину: Россия - непобедима. Наша история насчитывает множество таких примеров.

"Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью", - еще в XIX веке предупреждал немецкий канцлер Ото фон Бисмарк.

Только вот глупостью он назвал то, что не под силу понять тем, кто нападал на нашу землю. Это и отвага, и героизм, и невероятное самопожертвование, и сила духа людей, населяющих нашу страну.

Так что же говорят о нас проигравшие? Те, которые вознамерились покорить самый вольный народ.

"Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Мы все тут сдохнем!"

Величайший подвиг совершил СССР в годы Великой Отечественной войны. Ценой миллионов жизней страна одержала победу в самой кровавой в мировой истории войне. Отчаянное сопротивление и героизм советских солдат поражали даже немцев, которые изначально считали славян «недочеловеками».

Когда фашисты ступили на русскую землю, они сразу столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Нацистская армия, которая легко покорила всю Европу, совершенно не ожидала такого отпора.

Немецкий офицер Эрих Менде вспоминал слова своего начальника, который сражался с русскими еще во время Первой мировой: «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдем свою смерть, как Наполеон. Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».

С первых дней войны немецкие солдаты и командиры подразделений отмечали, что война с русскими кардинально отличается от того, что было в Европе. Немцев поражало упорство и настойчивость русского солдата в обороне - никогда не сдаваться и всегда выходить победителем.

Вот как 22 июня 1941 года, когда вражеские силы застали врасплох защитников Брестской крепости, описывал в своем дневнике начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта Франц Гальдер:

"Там, где русских удалось выбить или выкурить, вскоре появлялись новые силы. Они вылезали из подвалов, домов, из канализационных труб и других временных укрытий, вели прицельный огонь, и наши потери непрерывно росли".

Один из немецких солдат, воевавший под Сталинградом, удивительно точно отразил в своем дневнике невероятные качества советских солдат.

"1 октября. Наш штурмовой батальон вышел к Волге. Точнее, до Волги еще метров 500. Завтра мы будем на том берегу и война закончена".

"3 октября. Очень сильное огневое сопротивление, не можем преодолеть эти 500 метров. Стоим на границе какого-то хлебного элеватора".

"10 октября. Откуда берутся эти русские? Элеватора уже нет, но каждый раз, когда мы к нему приближаемся, оттуда раздается огонь из-под земли".

"Оказалось, что элеватор обороняли 18 русских, мы нашли 18 трупов".

Батальон из 350-700 человек две недели не мог сломить сопротивление восемнадцати солдат.

"Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать. И откуда у них только берутся танки и все остальное?!", - вспоминал еще один немецкий военный.

Что русскому хорошо, то немцу - смерть.

Многие также отмечали близкое общение с природой русского человека и его непритязательность в еде и комфорте.

Начальник штаба 4-ой армии вермахта генерал Гюнтер Блюментрит писал: «Близкое общение с природой позволяет русским свободно передвигаться ночью в тумане, через леса и болота. Они не боятся темноты, бесконечных лесов и холода. Им не в диковинку зимы, когда температура падает до минус 45».

Холода и бесконечные просторы нашей Родины не очень то приглянулись немецким захватчикам. Тот же Блюментрит утверждал, что на привыкших к небольшим территориям немцев бесконечные и меланхоличные просторы России действовали угнетающе. Особенно это влияние усиливалось осенью или зимой, когда ландшафт преображался. В это время немецкий солдат чувствовал себя ничтожным и потерянным.

Еще один генерал вермахта Фридрих Вильгельм фон Меллентин отмечал, что сила русского солдата заключается в его особенной близости с природой. Он писал, что для русского человека вовсе не существует таких естественных препятствий, как болота, топи, непроходимый лес. В этих условиях русские чувствовали себя как дома, удивлялся Меллентин. Они легко переправлялись через широкие реки на самых элементарных подручных средствах и могли повсюду проложить дороги.

"В несколько дней русские строят многокилометровые гати через непроходимые болота", - писал Меллентин.

Немцы также с недоумением отмечали, что русские практически не сдаются в плен и сражаются до последнего солдата. Это их очень волновало, ведь человек, для которого долг и Родина дороже жизни, непобедим.

На защиту нашей Родины в тылу врага встали и тысячи партизан. Для немцев, по их собственному признанию, борьба с партизанским движением обернулась настоящим кошмаром.

Никогда мир не знал столь массового героизма, как во время Великой Отечественной войны. Такое самопожертвование не имеет аналогов за всю историю человечества. Подобные героические поступки, когда солдаты грудью закрывали амбразуры дотов, совершили сотни советских воинов. Ничего подобного не делали ни немцы, ни представители союзных войск.

Русские не сдаются или «атака мертвецов».

Героизм русского народа проявлялся не только во время ВОВ. Его признавали наши враги и во время Первой мировой воны. Тогда Германия с легкостью разгромила считавшиеся сильнейшими в Европе армии Франции и Англии. При этом она так же, как и во время Второй мировой, столкнулась с «непреодолимым препятствием» - Россией. Немцы не могли не отметить яростное сопротивление русских солдат до последнего вздоха, даже когда смерть была неизбежной, отчего они сражались еще отважнее.

По воспоминаниям многих наших противников, как в Первой, так и во Второй мировой войне, русские шли в атаку, даже зная, что силы противника значительно превышают их собственные. Однако, несмотря на то, что наша армия во многих войнах значительно уступала и в технической составляющей, и в количестве солдат, ей удавалось одерживать невероятные победы. История пестрит такими примерами. Немцы и в Первой, и во Второй мировой войне недоумевали: как русские могут одерживать победы, когда технически немецкая армия была оснащена значительно лучше, когда их силы по количеству превосходили наши?

Майор Курт Гессе писал: «Тот, кто в Великую войну сражался против русских, сохранит навсегда в своей душе глубокое уважение к этому противнику. Без тех крупных технических средств, какие мы имели в своем распоряжении, лишь слабо поддерживаемые своей артиллерией, должны были сыны сибирских степей неделями и месяцами выдерживать с нами борьбу. Истекая кровью, они мужественно выполняли свой долг».

Рождение легендарной фразы «Русские не сдаются!» обычно связывают с событием, которое произошло на полях сражений Первой мировой войны.

В 1915 году российские войска держали оборону крепости Осовец, которая располагалась на территории современной Белоруссии. Командование отдало приказ - продержаться 48 часов, однако один маленький русский гарнизон оборонялся 190 дней.

Несколько месяцев подряд немцы бомбили крепость день и ночь. Тысячи снарядов и бомб были сброшены на защитников крепости. Их было очень мало, но на предложение сдаться ответ всегда был один.

Тогда утром 6 августа 1915 года немцы применили против обороняющихся отравляющие газы. Они развернули напротив крепости 30 газовых батарей. В распоряжении наших солдат почти не было противогазов и каких-либо средств защиты от химического оружия.

Все живое на территории крепости было отравлено. Трава почернела, а на поверхности орудий лежал ядовитый слой окиси хлора. Сразу после газовой атаки противник применил артиллерию и 7000 солдат двинулись на штурм русских позиций.

Немцы полагали, что крепость уже была взята, они не рассчитывали встретить живых на ее территории…

И в этот момент из ядовито-зеленого тумана на них обрушилась российская контратака. Солдаты, которых было немногим больше шестидесяти, шли в полный рост. На каждого русского воина приходилось больше ста противников. Но они шли в штыковую, сотрясаясь от кашля и выплевывая куски легких на кровавые гимнастерки. Все шли вперед, как один, с единственной целью - раздавить немцев.

Русские солдаты, которые, казалось бы, уже должны были быть мертвы, повергли немцев в такой неподдельный ужас, что те бросились назад. Они бежали в панике, топча друг друга, повисая на заграждениях из колючей проволоки. В это время по ним ударила ожившая русская артиллерия.

Несколько десятков полуживых русских солдат обратили в бегство несколько хорошо экипированных батальонов противника.

Очередной пример, когда невероятная сила духа и отвага сотворили, казалось бы, невозможное. «Атака мертвецов» стала бессмертным подвигом российского народа.

Мы говорим русские, а подразумеваем множество национальностей, ведь наша страна - многонациональное и многоконфессиональное государство, объединенное под знаменем Великой России. На полях сражений, как Первой, так и Второй мировой войны погибали и совершали подвиги представители различных национальностей. Все они творили историю российской воинской славы.

Русская земля богата не только великими полководцами, снискавшими славу как в России, так и за ее пределами, но и многими тысячами народных героев.

Термином «героизм» в его военной разновидности обычно принято обозначать выдающиеся боевые подвиги во имя возвышенных идеалов и требующие от совершающих их личного мужества, храбрости, стойкости, а нередко и самопожертвования.

О героизме и подвигах наших предшественников рассказывают былины, повествуют исторические летописи, сложены песни. Вспомним хотя бы Евпатия Коловрата, мужественно бившегося с небольшим отрядом против войска хана Батыя, монаха Александра Пересвета, вступившего в поединок с монгольским богатырем Челубеем на Куликовском поле, крестьянина Ивана Сусанина, заведшего польский отряд в непроходимые лесные болота, где был зарублен озверевшими от отчаяния врагами.

В Отечественной войне 1812 г. в бою у Салтыковки русские войска дрогнули под напором французских драгун. Генерал Раевский повел пехоту в атаку. С ним шли его сыновья. Старший сын нес знамя Смоленского полка, младший был рядом. Подвиг Раевского вдохновил всех: в штыковой атаке противник был отброшен.

В Крымской войне 1853 – 1856 гг. чудеса героизма проявили тысячи русских солдат и матросов. Среди них особо отличились матрос Петр Кошка и сестра милосердия Дарья Севастопольская. Петр участвовал в 18 вылазках против неприятеля, проявляя всякий раз храбрость и смекалку. В одной из вылазок сумел взять в плен трех вражеских солдат.

Дарья служила в лазарете и на перевязочных пунктах в Севастополе более 11 месяцев. Под пулями и снарядами выносила раненых. И было ей тогда 16 лет.

Навсегда в народной памяти останется легендарная эпопея Цусимского сражения, обороны Порт-Артура, боя и гибели крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец». Благодарная Россия высоко оценила доблесть и мужество героев русско-японской войны: 28 частей были награждены Георгиевскими знаменами и Георгиевскими трубами «За отличие 1904 – 1905 гг.»; 75 воинских формирований были отмечены особыми отличительными знаками; 610 отличившимся в боях воинам было вручено золотое Георгиевское оружие.

Примеры героизма и отваги проявляли русские офицеры и солдаты на фронтах первой мировой войны. К сожалению, этот период – одно из «белых пятен» нашей истории. Тем не менее многие имена героев дошли до нас и хорошо нам известны. Среди них штабс-капитан П. Нестеров – автор знаменитой «мертвой петли». Он погиб в неравном бою, применив воздушный таран.

Полный Георгиевский бант менее чем за 2 месяца войны получил крестьянин Нижегородской губернии унтер-офицер Н. Захаров. Четвертый Георгиевский крест ему был вручен за спасение начальника пулеметной роты и захват с товарищами семи пулеметов противника в ходе дерзкого рейда. Четыре Георгиевских креста получил участник русско-японской и первой мировой войн будущий Маршал Советского Союза С. Буденный.

Особенно памятны в нашем народе подвиги его сыновей и дочерей в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. В те страшные дни, когда решались судьбы народов нашей страны, когда на карту были поставлены честь и независимость Отчизны нашей, миллионы советских людей мужественно и отважно встали на борьбу с врагом.

Ярчайшими примерами героизма и пламенной любви к Родине стали многочисленные факты самопожертвования во имя победы над врагом. Более 300 раз был повторен бессмертный подвиг пехотинцев А. Панкратова, В. Василевского и А. Матросова, закрывших своими телами амбразуры вражеских дзотов. Свыше 350 раз был повторен подвиг капитана Н.Гастелло и его экипажа, направивших свой горящий самолет в скопление живой силы и техники врага. Более 400 советских летчиков совершили воздушные тараны, которые по праву называются оружием храбрых из храбрых. Символом несгибаемой воли и упорства в борьбе, верности патриотическому долгу стали имена рядового Ю. Смирнова и генерала Д. Карбышева, летчика Т. Фрунзе и партизанки З. Космодемьянской.

Массовый героизм был присущ советским воинам с первых дней Великой Отечественной войны. Достаточно напомнить, какую беспримерную стойкость и отвагу, бесстрашие и самоотверженность проявили защитники городов-героев Москвы и Ленинграда, Минска и Киева, Сталинграда и Одессы, Севастополя и Новороссийска, Керчи и Тулы, Смоленска и Мурманска, крепости-героя Бреста.

Война породила качественно новое явление – коллективный подвиг, когда личный состав всего подразделения, всей части сплоченно, умело и бесстрашно сражался с врагом и побеждал. Такой коллективный подвиг совершил, в частности, личный состав стрелкового батальона, которым командовал капитан А. кушев. Вечером 29 июля 1944 г. батальон под ураганным огнем противника на подручных средствах и рыбачьих лодках форсировал Вислу и захватил небольшой участок берега. В течение ночи батальон значительно расширил захваченный участок и обеспечил переправу сил дивизии. Утром следующего дня воины отбили 6 контратак противника и тем самым обеспечили расширение плацдарма до 10 км. по фронту и 5 км. в глубину. За проявленное мужество и отвагу капитану Якушеву было присвоено звание Героя Советского Союза, а весь личный состав батальона был удостоен государственных наград.

В ходе Курской битвы изумительную стойкость, мужество и героизм проявил личный состав стрелкового полка под командованием майора В. Коноваленко. Полк в течение дня отразил 16 атак противника. При этом он ни на шаг не отступил, полностью выполнил боевую задачу. Все воины полка за этот коллективный подвиг были награждены орденами и медалями.

За самоотверженность, мужество и стойкость, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками и японскими милитаристами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., было награждено около 13 млн. военнослужащих. Более 11,5 тысяч человек, в том числе 86 женщин, стали Героями Советского Союза. Более 2,5 тысячи воинов стали полными кавалерами солдатского ордена Славы.

Нынешнее поколение российских воинов, воспитанное на подвигах героев Великой Отечественной войны, свято чтит и приумножает их славные боевые традиции. Так было на острове Даманский в 1969 году, в Афганистане в 1978-1989 гг., так повторилось и в Чеченской Республике в 1995 – 1996 гг.

Вот один из многочисленных примеров. Разведдозор, в котором находился рядовой Юрий Игитов, попал в засаду. Десантники заняли круговую оборону. Но силы были слишком неравными. В упорном бою погибли все товарищи Юрия. Он остался один против десятка боевиков. Когда они предложили ему сдаться в плен, отважный воин еще яростнее повел огонь из автомата.

Боевики подбирались к отважному воину все ближе, а патронов оставалось все меньше. Но вот автомат замолчал, и несколько дудаевцев бросились к Юрию, пытаясь взять его живым. Мужественный десантник подготовился к этой встрече. Выдернув чеку гранаты, он подорвал себя вместе с боевиками. Указом Президента Российской Федерации (№ 322 от 1 апреля 1995 г.) рядовому Игитову Юрию Сергеевичу было присвоено высокое звание Героя Российской Федерации. Тогда ему было чуть больше 21 года.

Мужество и героизм наших предшественников и современников –яркий образец для сегодняшних призывников. Им есть на кого равняться, с кого брать пример, «делать жизнь».

Пожалуй каждый из нас слышал о подвиге легендарных героев- защитников Брестской крепости, однако судьба сложилась так, что другие защитники другой крепости оказались практически полностью забыты. Ведь воевали они в другую, несколько более раннюю войну, Первую мировую, о которой, как и подвигах ее героев, долгие годы было не принято упоминать по идеологическим соображениям. А ведь место для подвига русского оружия там было и не мало. Речь идет о защитниках крепости Осовец.

Это сражение войдет в историю как «атака мертвецов»

Воспоминание немецкого солдата об атаке мертвецов:

Крепость Осовец вблизи не впечатляла: невысокие стены, обычный кирпич, заросли вокруг. Издалека она и вовсе не казалась крепостью, а какой-то заброшенной мещанской школой. Капитан Шульц, рассматривая русские укрепления, ухмылялся: «Германская машина проедет по этой кочке и даже не заметит». Мы с фельдфебелем Бэром разделяли настрой командира, но на душе отчего-то было неспокойно.

Наш полк был поднят по команде в 3 часа утра. Солдат выстроили недалеко от железной дороги. Наша задача — ударить по укреплению русских с правого фланга. Ровно в 4 часа утра вступила в дело артиллерия. Тяжелые звуки орудийных выстрелов и разрывов не стихали с полчаса. Затем все словно замерло. И со стороны центрального входа крепости показались «газовщики». Так мы называли подразделение ландвера, которое использовало для уничтожения противника отравляющий газ. «Газовщики» стали подносить поближе к крепости баллоны и тянуть шланги. Часть шлангов просунули в проемы, ведущие под землю, часть просто кинули на земле. Крепость находилась в низине, и чтобы травить русских, достаточно было и этих усилий.

Работали «газовщики» проворно. Все было готово минут за пятнадцать. Затем пустили газ. Нам приказали надеть противогазы. Фельдфебель Бэр сказал, что слышал разговор двух офицеров из «газовщиков», — будто бы решили использовать какой-то новый газ, убивающий очень эффективно. Они также сказали, что командование решило травить русских, поскольку по докладу военной разведки у них нет противогазов. «Бой будет быстрый и без потерь», — заверил он то ли меня, то ли себя самого.

Газ быстро заполнил низину. Казалось, что это не смертельное облако ползет на крепость, а обычный утренний туман, пусть и очень густой. А затем из этого тумана послышались ужасные, леденящие кровь звуки. Фантазия рисовала страшные картины: человек мог так кричать только тогда, когда его выворачивает наизнанку неизведанная, нечеловеческая, дьявольская сила. Слава Христу нашему Господу, продолжалось это не долго. Примерно через час газовое облако рассеялось, и капитан Шульц дал команду выдвигаться. Наша группа подошла к стенам и закинула на них заранее приготовленные лестницы.

Было тихо. Солдаты полезли вверх. Первым на стену взобрался капрал Бисмарк. Уже на верху он вдруг пошатнулся и чуть не свалился назад, но все же удержался. Упав на колено, он сорвал с себя противогаз. Его тут же вырвало. Следующий солдат повел себя примерно так же. Его как-то неестественно передернуло, ноги его ослабли, и он опустился на колени. Третий солдат, забравшийся на укрепление, в глубоком обмороке повалился на фельдфебеля Бэра, который чудом удержался на лестнице, не дав и ему упасть вниз. Я помог Бэру поднять солдата назад на стенку и практически одновременно с фельдфебелем оказался на укреплении.

То, что я увидел внизу, в сердце крепости, мне не забыть никогда. Даже годы спустя я вижу картину, по сравнению с которой работы великого Босха кажутся юмористическими зарисовками. Внутри крепости газового облака уже не было. Практически весь плац был усеян мертвыми телами. Они лежали в какой-то коричнево-красной массе, о природе происхождения которой гадать было не нужно. Рты мертвецов были широко раскрыты и из них выпадали части внутренних органов и текла слизь. Глаза были окровавлены, у некоторых вытекли полностью. Видимо, когда пошел газ, солдаты выбегали из своих укрытий на улицу, чтобы вдохнуть спасительного воздуха, которого там не оказалось.

Меня стошнило прямо в противогазе. Желудочный сок и армейская тушенка залили стекла и перекрыли дыхание. С трудом найдя силы, я сорвал противогаз. «Господи, да что же это? Что!» — бесконечно повторял кто-то из наших. А снизу напирали все новые солдаты, и мы были вынуждены спуститься. Внизу мы начали продвигаться к центру плаца, туда, где висело русское знамя. Фельдфебель Бэр, который считался у нас атеистом, тихо повторял: «Господи, Господи, Господи…». Со стороны левого фланга и главных ворот к центру площади двигались солдаты других частей, прорвавшихся в крепость. Их состояние было не лучше нашего.

Вдруг с правой стороны от себя я заметил движение. Мертвый солдат, судя по петлицам и погонам — русский поручик, приподнимался на локтях. Повернув лицо, вернее кровавое месиво с вытекшим глазом, он прохрипел: «Взвод, заряжай!». Мы все, абсолютно все германские солдаты, которые находились в этот момент в крепости, а это несколько тысяч человек, замерли в ужасе. «Взвод, заряжай!» — повторил мертвец, и вокруг нас зашевелилось месиво трупов, по которому мы шли к своей победе. Кто-то из наших потерял сознание, кто-то вцепился в винтовку или в товарища. А поручик продолжал двигаться, поднялся во полный рост, вынул из ножен саблю.

«Взвод, в атаку!» — нечеловеческим голосом прохрипел русский офицер и, шатаясь, пошел на нас. И вся наша огромная победоносная сила в секунду обратилась в бегство. С криками ужаса мы бросились к центральному входу. Точнее, теперь уже к выходу. А за нашими спинами поднималась армия мертвецов. Мертвецы хватали нас за ноги, валили на землю. Нас душили, били руками, рубили саблями, кололи штыками. В спины нам раздавались выстрелы. А мы все бежали, бежали в диком ужасе, не оглядываясь, не помогая подняться нашим упавшим товарищам, сметая и толкая тех, кто бежал впереди. Я не могу вспомнить, когда остановился — вечером этого же дня или, может быть, следующего.

Уже потом я узнал, что мертвецы были вовсе не мертвецами, а просто не до конца отравленными русскими солдатами. Наши ученые выяснили, что русские в крепости Осовец пили липовый чай, и именно он частично нейтрализовал действие нашего нового секретного газа. Хотя, может быть они и врали, эти ученые. Также ходили слухи, что во время штурма крепости от разрыва сердца умерли около ста германских солдат. Еще несколько сотен были забиты, зарублены, застрелены восставшими из ада русскими. Русскими, которые, как говорили, почти все на следующий день умерли.

Всех германских солдат, участвовавших в этой операции, освободили от дальнейшей военной службы. Многие сошли с ума. Многие, и я в том числе, до сих пор просыпаются по ночам и орут от ужаса. Потому что нет ничего страшнее мертвого русского солдата.

Осада крепости, происходила в 1915 году и продолжалась 190 дней. Все это время крепость интенсивно обстреливалась немецкой артиллерией. Немцы подкатили даже две свои легендарные "Большие Берты", которые русские ответным огнем умудрились подбить.

Тогда командование штаба приняло решение взять крепость, отравив ее защитников газом. 6 августа в 4 утра на русские позиции потек темно-зеленый туман смеси хлора с бромом, достигший их за 5-10 минут. Газовая волна 12-15 метров в высоту и шириной 8 км проникла на глубину до 20 км.

Газ был на столько ядовит, что за эти несколько часов, завяла и пожухла даже трава.

Обреченная крепость, казалось, уже была в немецких руках. Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зеленого хлорного тумана на них обрушилась... контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. И по ним с окутанных хлорными клубами русских батарей стала бить, казалось, уже погибшая артиллерия. Несколько десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка! Ничего подобного мировое военное искусство не знало.

Тот самый офицер, поднявший в атаку солдат - Владимир Карпович Котлинский родился в городе Остров Псковской губернии. Отец из крестьян деревни Веркалы Игуменского уезда Минской губернии, ныне территория Шацкого сельсовета в Республике Беларусь. Имя матери в доступных источниках прямо не указано. Высказано предположение, что это телеграфистка станции Псков-1 Наталья Петровна Котлинская. Также предполагается, что в семье был как минимум ещё один ребёнок, младший брат Владимира, Евгений (1898—1968).

После окончания реального училища в 1913 году Владимир Котлинский выдержал экзамены в Военно-топографическое училище в Петербурге. Летом 1914 после первого курса юнкера́ проходили стандартную геодезическую практику под Режицей в Витебской губернии.

19 июля (1 августа) 1914 года, день объявления войны Германией России, считается первым днём Первой мировой войны. Через месяц в училище состоялся досрочный выпуск юнкеров с распределением по частям. Владимиру Котлинскому был присвоен чин подпоручика с прикомандированием к 226-му пехотному Землянскому полку, который позднее вошёл в состав гарнизона крепости Осовец.

О деталях службы Котлинского до его подвига известно немного. В статье «Подвиг псковича», напечатанной в 1915 году уже после его смерти, в том числе говорится:

К Н-скому полку в начале войны был прикомандирован только что окончивший военно-топографическое училище юноша подпоручик Котлинский. Этот человек, кажется, совершенно не знал, что такое чувство страха или даже чувство самосохранения. Уже в прошлой работе полка он много принес пользы, командуя одной из рот.