Научное мышление: суть, основные особенности и место в современном мире. Что такое научное мышление и как начать его применять? Научное мышление как метод познания мира философия

«Согласно общепринятому взгляду, наука оперирует набором экспериментально проверяемых фактов, опре­деленным образом упорядоченных . Ясно, что телефон­ная книга или железнодорожное расписание - это упорядоченная совокупность фактов, но всё же это не наука. В науке мы ищем общие утверждения, обладающие объяснительной силой, из которых мож­но вывести множество проверяемых фактов»

М. Голдстейн, И. Голдстейн, Как мы познаём. Исследование процесса научного познания, М., «Знание», 1984 г., с. 43.

Парадоксально, но человек, имеющий высшее образование и проживающий в крупном городе РФ, может ни разу в жизни не столкнуться с крупным учёным... Тем более – работать вместе с ним. (Учёных всего примерно 1% в обществе).

Во-первых, не всегда крупный учёный – хороший лектор в том же ВУЗе.

Во-вторых, не факт, что действительно востребованный Специалист захочет тратить своё время на студентов, аспирантов и «просто интересующихся».

В-третьих, сейчас мнение об учёных формируются по телевизионным ток-шоу, где главное – удивить, дать эмоцию, но не вдумчиво разобраться в сути вопроса. Вероятно, скоро вопрос: «Идёт ли эволюция по Дарвину или нет?» будет решаться SMS-голосованием телезрителей…

По этой причине подавляющее большинство населения честно не понимает, что обыденное, бытовое мышление и мышление учёного-исследователя имеют целый ряд качественных отличий. Ниже в виде таблицы приводится сравнение различных качеств обыденного и научного мышления:

Обыденное мышление	Научное мышление
Вера в очевидное : что вижу / чувствую – в то и верю	Очевидное – не более, чем одна из первых стадий познания. Так, горизонт всем очевиден, но является не более, чем условной линией… Cимпатичная малая панда - не медведь (хотя и очень похожа), а родственник енотов. С точки зрения научного мышления, доверие вызывают лишь факты, неоднократно подтверждённые разными учёными. Кроме этого, в науке принято разделять личность и её мнение. Так, например, лично несимпатичный Вам человек может высказать правильную мысль.
Сравнение новой информации с тем, что: - «я лично знаю», - «я лично чувствую», - «это сказал мой друг / родственник», - «мне лично нравится / не нравится / хочется»	Сравнение новой информации с лучшими в мире достижениями по данной тематике – независимо от эмоциональных реакций типа: «я лично…»
Длительные разговоры о демократии и её элементах приучили - на словах, но не на Деле - ценить «мнение каждого».	Ценится не мнение, а знание. Формально, Конституция РФ не запрещает гражданам создавать академию имени себя, и около 500 таких «академий» создано. Но наука – принципиально недемократична и не является аналогом профсоюзного собрания, где все равны в правах. И квалификация членов «одного профсоюза» может отличаться в сотни раз… Эмоционально это очень неприятно, но это так.

Научное мышление объективирует (превращает в объект) то, чем оно занимается. Свои результаты оно фиксирует в понятиях (вторая сигнальная система) Ненаучное мышление есть отражение в сознании инстинктивного, чувственно-практического отношения к миру (первая сигнальная система), характеризуется не противопоставлением субъекта объекту, что является необходимым условием формирования понятий, а их отождествлением, что является необходимым условием понимания объекта на уровне чувства. Иначе - это противоположность рационального и чувственного отражения в смысле доминирования в отношении к миру одной из этих сторон. Но рациональное - это конечное отражение, так как выражается в знании. В то время как чувственное (инстинктивное) отражение в принципе бесконечно, но и бессознательно. Научное мышление связано с познанием, ненаучное мышление погружено в чувственно-практическую реальность отношений субъекта с внешней средой. Поэтому универсальное знание есть отражение (рационализация) в науке ненаучного знания как непосредственного, чувственного отражения реальности, в противном случае знание и жизнь оказываются никак не связаны между собой. У Станиславского есть по этому поводу замечательное выражение. Он как-то заметил: я это и раньше знал, но сейчас я это почувствовал. Сколько знаний в наших головах, и лишь относительно очень немногих из них мы можем сказать, что прочувствовали реальность, которая за ними стоит, и по отношению к которой они, эти знания, являются на деле лишь слабым её отражением.

Разница между научным и ненаучным мышлением, в частности, заключается в следующем: для «чувственно-практического отношения к миру» глубокие познания не нужны, поэтому чувство достаточности информации у носителей ненаучного мышления возникает очень быстро, а для научного мышления познание, можно сказать, самоцель.

Единственной целью субъекта научного мышления является удовлетворение научного интереса, то есть ОИР. Средствами научного мышления являются операции с объектами второй сигнальной системы - путем формирования терминов, примением логических операций сравнения, обобщения, ограничения и пр. то есть выполняются операции со словами как с понятиями. Постановка задачи, цели и пр. - все это формируется произвольно, и затем, на основе идей и при помощи слов осуществляется воздействие на рефлекторную систему. В этом отношении особенно важным является теоретическое мышление, исходным пунктом которого являются знания, из которых получаются какие-то новые знания. Работа здесь заключается в том, что посредством слов в качестве раздражителей запускаются рефлекторные схемы на идеальном уровне , без обращения к реальности, в результате чего рефлекторные схемы выдают данные, которые переводятся на язык понятий. И т.д. Особенность этого процесса, т.о., состоит в том, что ключевым, доминирующим и произвольным моментом в системе являются механизмы второй сигнальной системы, посредством которых управляется рефлекторная деятельность субъекта. Все действительные проблемы решаются на уровне головы, на уровне осознания, и вторая сигнальная система в качестве доминирующей является средством осознания содержания сознания Непосредственно научному мышлению сознание недоступно. Научное мышление может осознавать сознание как свой объект, то есть может познавать сознание. Сознание как таковое принадлежит уровню инстинктивно - рефлекторному, чувственно - практическому, то есть заинтересованному отношению субъекта к реальности. Заинтересованное отношение к реальности имеет ввиду удовлетворение инстинктов посредством существующих рефлекторных схем. В случае чувственного отношения к реальности доминирующей стороной являются рефлекторные схемы, а языком субъективности в этом случае являются не понятия, а язык чувств . Т.о., мышление на этом уровне является чувственным мышлением и имеет своей целью удовлетворение инстинктов субъекта, но ни в коем случае не объект со стороны его объективных свойств. Это чувственно - практическое отношение к реальности и называется обыденным, или ненаучным мышлением. При этом речь, которая в этом случае употребляется, носит вспомогательный, производственный характер и является принципиально ненаучной. Слова, которые в этих случаях употребляются, обладают не объективно-информационным, а субъективно - информационным характером и имеют ввиду цели, которые стремится удовлетворить субъект. И вот именно в силу того, что речь в этом случае выполняет не самостоятельную функцию, а является еще одним способом выражения собственно субъективных, инстинктивно - рефлекторных потенций, по своему сдержанию представляющих чувства субъекта, а не объективные характеристики объекта, именно в силу этого обстоятельства и утверждается, что обыденное мышление базируется на первой сигнальное системе, языком которого являются не слова, а чувства. И, соответственно, если слова и употребляются, то они выступают в качестве средства выражения чувств. И это совершенно правомерно потому, что система называется по доминирующему, определяющему её функционирование компоненту, а не по служебному, выполняющему вспомогательные функции.

Взятая нами тема родом из эпохи Просвещения, когда блестящие ответы на вопросы соотношения веры и знания, данные ещё Бл. Августином в европейской философии, были забыты, а на щит поднят вопрос противостояния науки и религии в свете нарастающего позитивизма и сциентизма. В ту эпоху это был вопрос не философии и даже не науки, а секулярной идеологии, призванной внушить обывателям и интеллигенции, что монолит средневекового богословия уже не является определяющим мировоззрением.

По сути, за этим стояло желание вырвать из рук церковной организации, а именно папства, инициативу идеологической гегемонии в Европе нарождающихся новых сил. Это была реакция на то, что «в течение многих веков различные формы христианских церквей выставили и культурной жизни европейских народов учение о едином религиозном мировоззрении, заменяющем вполне и исключительно все формы мировоззрений научного и философского» — (1).
Однако, почему же эти вопросы поднимаются и сегодня, когда, с одной стороны, наука выросла в свой полный возраст и, казалось бы, должна оставить «детскую болезнь левизны», а с другой христианское богословие и его прикладные разделы, вроде апологетики, разработало серьёзный аппарат гностического обоснования христианских истин?
Ответ на данный вопрос лежит вне данной работы, но он также носит сугубо идеологический характер противостояния Христианству со стороны секулярных сил и конкуренции с ним в области мировоззрения.

Что такое наука?

Чтобы разобраться в вопросе возможности для учёного быть христианином или шире верующим человеком какой-либо религии, нужно определить состояние сегодняшней науки в части мировоззрения. Современная наука развивается очень быстрыми темпами, в настоящее время объем научных знаний удваивается каждые 10-15 лет. Около 90 % всех ученых когда-либо живших на Земле являются нашими современниками.

Наука явилась главной причиной столь бурно протекающей научно-технической революции, перехода к постиндустриальному обществу, повсеместному внедрению информационных технологий, появления «новой экономики», для которой не действуют законы классической экономической теории, начала переноса знаний человечества в электронную форму и т.д.

«Наука неуклонно, постоянно захватывает области, которые долгие века служили уделом только философии или религии; она встречается там с готовыми и укоренившимися построениями и обобщениями, не выдерживающими критики и проверки научными методами искания» — (1). Отсюда появляется позитивистский энтузиазм у представителей науки и сциентизм, как вера во всемогущество науки.

Как частность этого процесса возникает убеждение, что раз наука способна отвечать на все вопросы, то религия является всего лишь архаичной формой культуры и противоречит единственно верному способу познания - научному. Учёный Бьюб высказался об этом так: «Многие ученые, занятые психоанализом, полагают, что Бог — имя неизвестное, костыль для неоткрытого и что чем больше мы познаем мир, тем меньше остается места для Бога» — (7).

Нам, в этой связи, важно понять: является ли наука источником мировоззренческих установок? Для ответа на данный вопрос следует определится с тем, что является методом современной науки.

Научный метод

Научный метод — это совокупность получения новых знаний и методов решения задач в рамках конкретной науки. Притом для разных наук метод может быть разным. Главным же свойством здесь является то, что научный метод строится на основе наблюдения и опытов, т.е. чисто на эмпирическом материале. Притом любой эксперимент должен быть непременно повторяем. Без этого доказательность того или иного опыта теряет силу.
Здесь важнейшим вопросом является предмет изучения науки . Предметом является практически весь умопостигаемый мир, притом не только материальный, но и психический, в том числе и система абстрактных идей. По сути, наука не ставит предела своему исследованию, а потому из неё можно предположить претензию на всезнание, полнота которого будет возрастать по мере развития научных методов и накопления знаний.
Также и способы получения знаний нельзя ограничить лишь материальными опытами и внешними наблюдениями. Сегодня наука шагнула глубоко в сущность материи и во внутренний мир самого человека через психологические науки. Стала предметом научного исследования и сама религия.

Универсальность научного метода

Является ли научный метод универсальным для познания всего?
Как мы определили, сам научный метод не ставит пределов для проникновения ума учёного в тайны мироздания. Но является ли этот метод способным постичь все аспекты бытия? Вот вопрос, который может нам раскрыть предел науки и её место в познании.
Современные науки многообразны и условно делятся на естественные и гуманитарные. Притом по-старинке принято говорить о точности наук естественных и аморфности гуманитарных. Однако, современное состояние гуманитарного знания позволяют определять его как строго научное в силу расширения понимания методов и объектов познания. Феноменология показывает, как важно для любого исследования понять взаимное воздействие объекта и субъекта в процессе познания.
В данной связи важно проведенное Гуссерлем различие между миросозерцанием познающего субъекта, представляемой им картиной мира и объективным научным знанием. «Миросозерцание и наука, — считал Гуссерль, — имеют свои различные источники ценности, различные функции и свои различные способы действия и поучения. Миросозерцание нужно рассматривать как habitus и создание отдельной личности, науку же — как создание коллективного труда исследующих поколений»(2).
Тут мы подходим к важнейшей теме - научному мышлению.

Научное мышление

И. Кант писал: «Без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта…». Опыт лежит в основе познания, в том числе и научного. Научное познание основывается на опыте, полученном и проверенном в специальной системе научного мышления, где универсальность и повторяемость опыта являются необходимым условием.
Но здесь мы сталкивается с проблемой, поставленной в философии, а именно с вопросом о достоверности нашего знания, полученного через чувственные восприятия. Разные философы предлагали различные выходы из данной проблемы. И. Кант рассматривает эту тему в своих трёх работах с критикой «чистого разума», «практического разума» и «способности суждения». Как бы там ни было, но чувственные и психологические восприятия накладываются на наш разум своеобразную матрицу, через которую не просто прорваться к т.н. объективной реальности. Здесь можно много сказать об обусловленности мышления учёных через их мировоззренческие предустановки, что часто влияло на их научные выводы, но это не принципиально, если мы рассматриваем науку в «чистом виде», как она сама хотела бы себя видеть.

Так вот, если научный метод основан на определённом восприятии опыта, на системе мышления, то он зависим от этого «опыта мысли», пришедшего в науку из предшествовавших ей философских учений. Чистота мышления, в данном случае, весьма сомнительна, т.к. постулирование строится на опыте ненаучного мировоззрения.
Если же предположить, что научное мышление само в себе достигает «чистоты», то значит, что сама система научного мышления «подпитывается» со стороны индивидуальных мыслительных способностей учёных, участвующих в процессе совершенствования метода научного мышления. Но здесь необходимо присутствует обусловленность мышления этих учёных мировоззренческими установками их культуры, религии, социума. Получается, что научное мышление является также продуктом окружающей его эпохи, а значит не может быть «чистым».
Говоря о научном мышлении, следует указать и на уровень мышления, задействованный в процедурах научного мышления. Строго говоря, это рациональная часть ума. Хотя, конечно, многие учёные пользовались интуицией и даже озарением, однако этот опыт уже вне собственного научного. И как становится ясно из экзистенциальной философии того же Канта или феноменологии, данный вид мышления никак не способен преодолеть тех апорий, которые выявила перед ним философия. А более тонкие способы мышления уже мало уловимы для того, чтобы быть научно формализованными. Здесь следует говорить об ограниченности научного мышления в рамках рационального познания мира. А значит и научный метод также ограничен некоторым кругом феноменов, поддающихся наблюдению и исследованию научного мышления.

Учёный и наука.

Далее мы вплотную подходим к возможности личной веры для учёного. Как мы показали выше, наука исследует и объясняет круг феноменов, доступных для рационального типа мышления. Также важно то, что научное мышление не замкнутая система, а постоянно пополняющаяся и эволюционирующая, при этом неизбежно мировоззренчески ориентированная. Плохо это или хорошо для науки - вопрос другой. Нам важно это лишь констатировать.
Учёный, занимаясь наукой, неизбежно вносит в неё свои мировоззренческие установки в двух смыслах: определения цели исследований и в метод научного познания. Это разнится с идеалом чистого учёного, духовные идеалы, нравственность, мораль которого не влияет на результат исследования или эксперимента. Не говоря уже о возможности практического вреда от безнравственного учёного, сам факт влияния на процесс научного познания внутренних предустановок учёного говорит о многом, хотя и не стоит этого преувеличивать. Скорее можно говорить об уровне интеллектуальных и прочих способностей, зависящих от духовного состояния человека.
Учёный вполне может заниматься наукой отдельно от своей религии, но это не значит, что его религия не влияет на науку. Вот именно так лучше ставить вопрос, а не в русле того, что наука якобы не даёт учёному «иллюзии сверхбытия».
Не наука может вытеснять религию, а религия науку. И чем более учёный будет осознавать, рефлексировать свою религию, тем более он будет учёным, верно понимая пределы научного познания и возможности знания вне науки. Здесь христианская религия приходит на помощь науке, ограждая её от неотрефлексированных религиозных влияний примитивных культов, вроде сциентизма и позитивизма.

Заключение.

Учёный вполне может быть христианином, что показывает целый сонм учёных - христиан и приведённое выше рассуждение. Даже очень хорошо, если ум учёного развился до понимания глубочайших христианских истин, позволяющих проникать за пределы рационального мышления. И более, нравственно крепкий человек в научной деятельности будет придерживаться принципа - не навреди.
Христианин, занимающийся наукой, кроме всего прочего и восстанавливает подлинную преемственность знания, ибо наука, научный метод по своему характеру, по требованию здравомыслия и рассудительности, по аскетичности выдаёт своё христианское происхождение.
Для христианина учёного пафос позитивистского мышления эпохи Просвещения, приведший к рационалистическому самолюбованию, в контексте современных научных представлений не уместен. Мы сейчас находимся в ситуации формирования научного мировоззрения на совершенно новых началах.

Источники:

1. В.И. Вернадский. Научное мировоззрение.
2. Данилевский И.Н. «Источниковедение».
3. Аудиолекции проф. Осипова по апологетическим темам.
4. Аудиолекция диак. Андрея Кураева по теме «Коперник, Бруно, Галилей».
5. Аудиокурс лекций В.П. Леги по основному богословию.
6. Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. Основное богословие. М., 1999.
7. Подборка цитат учёных о вере. http://prediger.ru/forum/index.php?showtopic=1583

Следует различать «мышление» и «разум». Разум – это особый биологический механизм, позволяющий виду Homo Sapiens работать с информацией и превращать ее в другие формы ресурсов, в том числе – в пищу. Разум, конечно, системен и коллективен: он характеризует человеческие сообщества, а не отдельных людей.

Мышление, напротив, сугубо индивидуально. Не мышление создает предпосылки для возникновения разума напротив, разум есть условие появления мышления у отдельных людей, причем далеко не у всех.

Мышление очень трудно определить.

Оно не сводится к «тексту», к внутреннему монологу. Слова лишь формализуют мысль, переводят ее в форму, допускающую трансляцию.

Мысль нельзя представлять себе только как образ, совокупность образов или метафор. Метафора опорный конспект мысли, ее скоропись, но не сама мысль.

Мысль, конечно, не является действием. Между мыслью и действием лежит, как минимум, стадия технологизации.

Мысль это не рефлексия взгляд на себя извне хотя рефлексия способна пробудить в человеке мышление.

Мысль это и не понимание, но понимание «схватывает» мысль, переводит ее в образ, метафору или текст. Кроме того, понимание часто переводит мысль на уровень ощущения: «Я понял! (До меня дошло)». Мы сталкиваемся с этим и в жизни, и в сказке, например: «А король-то голый!», «А ларчик-то просто открывался!», «Тут я понял, это Джинн, он ведь может многое…» и т.д.

Ключевым в понятии мысли является возникновение личного иного. Мысль превращает в представимое, допустимое, рефлексируемое то, чего ранее для данного человека не было. Интересно, что лингвистически это вполне понятно: разве не «мысль» есть то, что формально превращает «немыслимое» в «мыслимое»?

Сражение при Левтрах

Спартанцы имели 10 тысяч гоплитов и 1 тысячу всадников, фиванцы 6 тысяч пехотинцев – худшего качества и 1,5 тысячи всадников. Преимущество в коннице позволяло прикрыть построение войск, но речь шла о легкой коннице, бессильной против прочных боевых порядков фаланги. Другими словами, конница того времени могла чему-то помочь, но она была не в силах выиграть сражение. Для Эпаминонда все сводилось к простой арифметике: 12 спартанских шеренг против 10 фиванских при совершенно точном понимании того, что каждый спартанский воин превосходит любого фиванского в бою один на один.

Победить было немыслимо. Пока Эпаминонд не отказался от общепринятой идеи о равномерных (а каких же еще) боевых порядках и не сосредоточил на своем правом фланге «эмбалон» из 50 шеренг, усилив его еще «Священным отрядом» и прикрыв от глаз врага конницей.

После этого неравномерное распределение сил по фронту стало общепринятым и общеизвестным тактическим приемом, технологической основой стратегического искусства. Немыслимое стало мыслимым и даже превратилось в рутину, правда, по-прежнему, неочевидную и необходимую.

В известном смысле мышление есть антитренинг – поиск инаковости, ролевая игра без правил.

Мысль также можно рассматривать как своеобразный антикризис. По М. Крайтону: «Кризис есть ситуация, когда с появлением некоего нового фактора совокупность угроз, вызовов и проблем, ранее вполне приемлемая, становится категорически неприемлемой». Напротив, мысль превращает неприемлемую (возможно, по условию задачи) конфигурацию противоречий во вполне приемлемую или даже в единственно приемлемую.

Типы организации (способы) мышления

Мышление может быть организовано несколькими разными способами, причем, когда и если определенная структура удерживается, а переход от одной структуры к другой рефлексируется, оно становится дисциплинированным и сильным, приобретает способность к саморазвитию

Слово «диалектика», конечно, переводится, как «искусство спорить, вести рассуждение», а не как «двойственное мышление». Тем не менее, очень удобно назвать «лектикой» размерность мышления: способы работы с противоречиями, характерную структуру, глубину. Мы будем пользоваться этим обозначением, чтобы построить своеобразную «лестницу мышлений».

Следует иметь в виду, что эта лестница задает иерархию сложности мышления, а не его качества. На наш взгляд, любое упорядоченное мышление является тонким, сильным и изощренным. Каждое – задает свои инструменты и системные операторы.

Обыденное мышление

Обыденное мышление – нулевая лектика – работает с конкретным миром, миром вещей и событий.

Предметы операциональны: их можно перемещать с места на место, разбирать и собирать, создавать и уничтожать. События объективны – одно сменяет другое, и эта смена представляет собой течение времени. Некоторые события, такие как смена дня и ночи или смена времен года, устойчиво повторяются, что дает возможность время измерять.

Обыденное мышление четко, конкретно, целенаправленно, материалистично (то есть предполагает по умолчанию окружающий мир материальным: истинно то, что можно увидеть, а лучше потрогать). Оно рефлексивно, поскольку не только допускает, но и предполагает взгляд на себя со стороны.

Обыденное мышление опирается на личную или коллективную традицию (опыт). Оно не оперирует категорией «развитие», как и вообще категориями, но пользуется представлениями о движении и различает движение и покой.

Если схематизировать обыденное мышление, получившийся рисунок включает в себя события, процессы, проектные деятельности, выстроенные в строгом порядке. Обыденное мышление понимает изменения как порождение деятельности деятельностью.

Оно очень осторожно пользуется понятием причинно-следственной связи между событиями; хорошо бы, чтоб такая связь была надежно установлена и подкреплена опытом.

Здесь обязательно нужно подчеркнуть, что обыденное мышление «недолюбливает» заключения по индукциии неоправданные обобщения. Если вы предлагаете школьнику продолжить ряд 2, 4, 6… и он молчит, не спешите говорить, что он слабоумный. Может быть, у него просто развитое и дисциплинированное обыденное мышление. С чего это вы решили, что последовательность подчиняется закону an+1 = an +2 и должна быть продолжена 8, 10, 12, 14 и т.д.?Может быть, чередуются два правила «умножить предыдущее число на два» и «прибавить к предыдущему числу два»? Тогда получим 2, 4, 6, 12, 14, 28, 30… Понятно, что на самом деле решений много, даже бесконечно много, и человек с развитым обыденным мышлением никогда не выберет из них одно-единственное без достаточных на то оснований.

Точно так же он не будет объединять одним правилом некоторую последовательность событий: она ведь может быть и случайной. Заметим здесь, что существует ряд детективных романов, где умный преступник убивает нескольких человек, якобы связанных определенным правилом (скажем, все они учились в одном классе). Детектив пытается разгадать это правило, между тем оно ложно: содержательно лишь одно убийство, остальные же – прикрытие. Обыденно мыслящий человек на подобную удочку никогда не попадется. При попытке что-то скрыть от него, бесполезно «прятать лист в лесу»: 0-лектик видит все листья разными.

Яркие примеры развитого обыденного мышления – мисс Марпл у А. Кристи, Робинзон Крузо, Кэти-Скарлетт О’Хара в «Унесенных ветром».

В военном деле обыденное мышление считается прерогативой «настоящих сержантов» и «настоящих полковников» («Слуга царю, отец солдатам»), но и среди полководцев оно представлено достаточно ярко. Можно почти со 100%-й уверенностью сказать, что военачальники, о которых рассказывают анекдоты и различные «истории», демонстрировали именно этот тип мышления. Понятно, что обыденно мыслил В. Чапаев, легко согласиться с такой оценкой мышления А. Суворова. Гораздо менее очевидными примерами являются Лоуренс Аравийский и Наполеон Бонапарт, а также выдающиеся американские военачальники-коммуникаторы Второй Мировой войны: Д. Эйзенхауэр и Ч. Нимиц.

В военном искусстве обыденное мышление проявляется, прежде всего в здравом смысле. По маршалу П. Рыбалко: «Улицы слишком узки, у меня там все танки пожгут».

Нужно помнить, что осенью льют дожди, а зимой идет снег по крайней мере в России. Что капитаны частных рыболовецких судов не будут искать авианосное соединение противника, даже если Главный Морской Штаб весь изойдется на приказы и требования. Что «соединенное, окруженное со всех сторон, неминуемо должно сдаться». Что нельзя требовать от людей пройти за двое суток 120 километров – пешим ходом и с полной выкладкой, а потом вступить в бой и выиграть его. Что гималайские перевалы, равно как и русские леса зимой, не являются местностью, благоприятной для массового применения танков. Что подводные лодки в принципе не могут зайти в Азовское море, поскольку его глубина меньше, чем высота корпуса лодки. И так далее.

Обыденное мышление склоняется к технически простым решениям: «Две дозаправки в воздухе и одна – на неприятельской территории? Слишком сложно для цирка» . «Это только внесет путаницу. Лучше ничего никуда не перебрасывать и просто ориентировать 3-ю танковую армию Рыбалко на Берлин».

Характерные конструкции обыденного мышления:

1. Не надо рассказывать мне ваши планы и чем вы занимались. Меня интересует конкретный результат. Что мы имеем на данный момент?

2. Не засоряй голову ненужной информацией. Тебе сказали, что нужно делать, это и делай.

3. Я ездил на машине всю жизнь, на машине ездил мой отец, и отец моего отца тоже ездил на машине. Четыре колеса устойчивее. А мотоциклы – бессмысленный риск. К чему ставить под сомнение уже заведомо проверенные истины?

4. Мало ли, что он тебе пообещал! Который раз он уезжает без тебя? Забывает отзвониться? Судить надо по делам, а не по намерениям.

5. Он обижает животных, значит, он плохой человек. Не стоит с ним заключать этот контракт.

6. Взвесь все спокойно. Если ты решишься на это, ты потеряешь а), б) и в), но приобретешь г), д), е) и, что немаловажно, з) и к)! Мне кажется решение очевидно.

7. Не понимаю, как ты мог проспать! Ведь тебе назначили время, и ты сказал, что прибудешь вовремя.

8. Он начальник ему видней. А ты сиди и не высовывайся.

9. Алкоголь я не употребляю, потому что от него утром состояние не радостное, а поле пахать с раскалывающейся головой тяжко.

10. Не стоит доверять ему. Нарушив данное слово однажды, он будет врать вновь и вновь.

11. Стол это предмет мебели, за которым можно работать или есть.

Перевод проблемы в обыденное мышление сильно упрощает жизнь. «Если у вас есть молоток, любая проблема выглядит как гвоздь» как раз та ситуация. В бизнесе и обслуживающей его задачи аналитике и прогнозировании перевод объяснения в язык обыденного мышления является лучшим способом конкретно объяснить, что происходит и где тут бабло? Кстати, любимые бизнес-аналитиками матрицы 2 х 2 и построенные на них сценарии и прогнозы как раз пример использования обыденного мышления.

Документы, в т.ч. стратегии, написанные людьми с обыденным мышлением, очень легко узнать: они предельно конкретны и все рассуждение упирается в одну (реже две-три) понятную конкретную проблему, как правило заключающуюся в нехватке финансирования. Особенно это забавно в областях, где поставленные исходные проблемы и характер материала сами по себе не предполагают обыденных и простых решений: развитие вооруженных сил страны, улучшение здоровья населения, повышение конкурентоспособности территории…

Если обыденное мышление развивается до определенного уровня, его обладатель приходит к выводу о существовании «чего-то, лежащего за пределами материального мира», Иного. Предметы все еще операциональны, а события объективны, но появляется еще одна формула «Иное существует». Мышление становится дуалистичным, хотя по-прежнему опирается на личный опыт, в том числе экстатический.

Задачки для тренировки обыденного мышления:

1. Сделайте выводы о психологических и личных особенностях людей по тому, как они обращаются со своим автомобилем и другими личными вещами, или по их внешнему виду. Потренируйтесь на коллегах по работе. Попросите кого-нибудь оценить так вас самих. Если бизнес позволяет, попробуйте на основе подобного анализа принять решение о сотрудничестве с потенциальным деловым партнером.

2. Обоснуйте, почему в вашем городе выгодно вкладывать деньги в недвижимость. Напишите об этом статью.

3. Обоснуйте, почему в вашем городе ни в коем случае нельзя вкладывать деньги в недвижимость. Напишите об этом статью.

4. Напишите максимально красивый и сложный проект развития городской среды в вашем городе. Сходите с ним в районную или городскую администрацию. По итогам беседы, перепишите проект в соответствии с выдвинутыми требованиями.

5. Внимательно посмотрите художественный кинофильм «Брат-2». Постарайтесь доходчиво ответить на вопрос «В чем сила, брат ».

6. Сталкиваясь с любой проблемой, останавливайтесь и спрашивайте: «Что, конкретно, происходит » Попытайтесь жить, используя категорию «конкретно», пару недель.

7. Объясните доступным образом, о чем эта книга и зачем вы ее читаете.

Научное мышление

Следующий тип организации мышления наиболее развит в наше время, поскольку транслируется школьным и вузовским образованием – единичная лектика, научное мышление , работающее с абстрактными понятиями и категориями, которые понимаются как операциональные.

Это мышление опирается на категории «истины» и «лжи» и очень широко использует понятие доказательства. Попробуйте спросить вашего учителя математики, что такое доказательство и почему данная цепочка рассуждений им является, а другая, похожая, не является! Последствия эксперимента за свой счет, так что не делайте это со своим экзаменатором. В науке понятие «доказательство» не рефлектируется. А последовательное применение в научной сфере соответствующих методологических наработок К. Поппера, И. Лакатосаи П. Фейерабенда. с гарантией восстановит против вас всех коллег, рецензентов и заметную часть читателей.

Сугубо формально, доказательством в 1-лектике является доведение цепочки логически связанных суждений либо до конвенциально признанной истины тогда исходное суждение считается доказанным, либо до противоречия тогда оно считается опровергнутым. В этом отношении проблемой, указывающей на несовершенство научного мышления, является вторая теорема Геделя о неполноте , согласно которой любая аксиоматическая система либо противоречива, либо неполна.

В зависимости от того, какие категории использует данное монолектическое мышление, оно подразделяется на три вида. Естественно-научное мышление использует такие понятия, как пространство, время, материя, атом, капитал.

Естественно-научное мышление рефлектирует существование развития, а с различными формами движения последовательно работает. Оно конкретно, нецеленаправленно, материалистично, рефлексивно, принципиально ограничено. Ученые часто используют объяснение: «это, мол, не по нашему департаменту».

По способу аргументации естественно-научное мышление может быть разделено на логику и схоластику, опирающуюся на математику. Обычно используют логику Аристотеля и натурфилософию, которая считает конвенциально приемлемым только опытное знание. Схоластическое мышление широко использует индукцию и склонно к неоправданным обобщениям (генерализациям). Натурфилософия принципиально ограничивает себя только воспроизводимыми событиями. Тем не менее естественно-научное мышление является очень сильным и до нашего времени претендует на роль всеобщего, единственно верного мышления, «правильного мышления».

Во всяком случае, современный технологический мир и современная наука, в том числе, кстати, и гуманитарные дисциплины, построены именно им.

Гуманитарное мышление оперирует понятиями добра, зла, красоты, бессмертия, души, человечности. Большинство понятий не только не могут быть корректно определены, но и вообще лишены смысла вне определенной, фиксированной онтологии, в отличие от естественно-научных понятий, которые, в известной мере, онтологически независимы. Оно пытается работать с категорией развития, хотя не рефлектирует даже простое движение. Оно вообще нерефлексивно и неконкретно, зато телеологично – имеет цель, и идеалистично. Аргументация сводится к конвенционально признанной традиции, обычно довольно случайной по своему содержанию.

Правовое мышление работает с искусственно и целенаправленно сконструированными правовыми категориями: норма, закон, воздаяние, справедливость, право. Оно очень метафизично и старается не иметь дел ни с какими изменениями – ни с движением, ни с развитием. В отличие от гуманитарного мышления правовое рефлексивно, конкретно, прагматично и материалистично. Оно, однако, телеологично и в этом отношении – «гуманитарно». В аргументации широко используется схоластика, но не менее важны и ссылки на признанные авторитеты и прецеденты.

Монолектическая аналитика и прогнозирование всегда представляют собой «перенос локальной области знания вперед», причем только своей. Экономист-монолектик игнорирует доводы и факты из социальной сферы. Математик, строящий модель развития рынка, не воспринимает насмешки психолога. Архитекторы-монолектики, строящие концепты развития городов, получают результат, который не может быть воспроизведен на практике.

Регулярно наблюдаются споры между монолектиками из разных областей знания по поводу того, что они доказывают по сути одно и то же, но разными способами. Предмет спора – чей способ доказательства единственно верный. Человек с монолектическим мышлением – классический типаж «эксперта», который судит обо всем на основе своей предметной области. Результат работы таких людей в команде всегда требует контроля, а затем внимательной и глубокой переработки при сборке интеллектуального продукта.

Научное мышление широко представлено в жанре классического интеллектуального детектива. Яркими представителями данного типа мышления являются Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро (естественно-научное мышление, натурфилософия), Майкрофт Холмс и отец Вильгельм Баскервильский(естественноаучное мышление, схоластика), Жюль Мегре (гуманитарное мышление), адвокат Перри Мейсон (правовое мышление). Военачальников с научным типом мышления очень много. Например, это практически все профессионалы «германской школы»: К. Клаузевиц, Ф. Гальдер, Э. Манштейн, В. Лееб и др. К этому типу относился и Д. Маршалл, начальник штаба армии США в 1941 году, архитектор знаменитого «Плана Маршалла». Для современных европейских и американских генералов этот тип мышления является «заданным по умолчанию». Военное научное мышление ориентируется на математическое моделирование операций, выверенную логистику, точный план, расчет. Для него часто бывают характерными вычурные, усложненные операции, частые, не всегда вызванные обстановкой перестроения, манипуляция частями и соединениями. Военачальники-монолектики не любят «темповую игру» и могут поддаться панике при тех или иных неприятных неожиданностях (примеры – тот же Д. Маршалл, Т. Нагумо), при этом, если развитие ситуации отвечает предварительному расчету, они действуют практически безошибочно даже в очень сложной обстановке Э. Груши после катастрофы под Ватерлоо.

Примеры конструкций из монолектического мышления:

1. Красота и стройность его мыслей пробудила искру рассудка в этой обезумевшей несчастной.

2. Все физики обладают логичным и структурированным мышлением. Поэтому они будут собранными и последовательными работниками. Кроме того, понимая системность процессов, они, скорее всего, смогут верно проанализировать, выявить бреши в организации рабочего процесса.

3. Биолог, математик и физик решили выиграть деньги на скачках. Каждый для этого решил что-то изобрести. Встречаются через десять лет и делятся своими успехами. Биолог: «Я вывел породу лошадей, которые бегают быстрее всех остальных пород». Математик: «Я провел статистический анализ результатов скачек за последние десять лет и на основании этого ставлю так, что выигрываю больше, чем проигрываю». Физик: «А я могу предсказать результат любых скачек на основе разработанной мной модели сферического коня в вакууме».

4. Марья Ивановна спрашивает Вовочку на уроке физики:

Вовочка, а что такое лошадиная сила?

Это мощность, которую развивает лошадь весом 72 килограмма, бегущая со скоростью 1 метр в секунду.

– А где ты такую лошадь видел?- А ее так просто не увидишь. Она хранится во Франции, в Севре, в Палате мер и весов.

5. Мы все принадлежим к виду Homo Sapiens, а стало быть, наш разум поможет достичь нам успехов в обучении. Уверен, вы, как люди разумные, не будете тратить свое время зря и начнете готовиться к сессии с начала семестра.

6. Соционика глаголит истину. Я действительно не перевариваю всех жуковых. Мечтаю встретить свою судьбу – штирлица.

7. Всем известно, что плаванье – полезно для здоровья. Оно поддерживает тело в тонусе, развивает дыхание, благоприятно для позвоночника. О его пользе можно прочитать в работе Пупкина В.П., где подробно изучены и описаны все стороны вопроса.

8. Что есть добро …

9. Стремись к мечте.

10. Верь своему сердцу, оно никогда тебя не подведет.

11. Стол – неотъемлемая часть дома. Как правило, это прямоугольная столешница, закрепленная на четырех ножках. Но бывают столы также и круглые, овальные, треугольные и прочих неправильных форм. Количество и форма ножек также может быть разнообразной.

Задачки для тренировки монолектического мышления:

1. Задавайте людям вопросы. Получив ответ, просите его обосновать. Попробуйте практиковаться в бытовой сфере: «Что вы едите » –

«Суп!» – «Обоснуйте». Настаивайте на получении внятного и аргументированного ответа.

2. Прочитайте Правила дорожного движения. Постарайтесь проникнуться их духом, понять, ПОЧЕМУ они такие. Отнеситесь к этому всерьез. Обратите внимание, как изменится ваше отношение к поведению участников движения, к инспекторам ГИБДД. Если хватает смелости, повторите эксперимент со Всеобщей декларацией прав человека, но будьте осторожны, последствия за свой счет!

3. Напишите сами от начала до конца статью в Википедию в полном соответствии с правилами ресурса.

4. Посетите лекции по произвольно взятому предмету в местном вузе. Когда почувствуете себя готовым, попробуйте задать преподавателю вопрос, который он сочтет разумным и содержательным, т.е. на его языке. Высший пилотаж – чтобы он принял вас за представителя своей предметной области.

5. Постарайтесь придумать концепцию стратегического развития страны, исходя из вашей предметной области. Обоснуйте, почему другие предлагаемые решения ошибочны. Отнеситесь к этому серьезно. Пошлите документ на рецензию в любую «фабрику мысли». Добейтесь осмысленного ответа на свое письмо, затем напишите к нему развернутые комментарии.

Диалектическое мышление

Диалектическое мышление , диалектика, является понятным развитием мышления научного. Диалектики работают с простыми бинарными (двойными) противоречиями, рассматривая их как источник и причину развития. В этом смысле идея развития в диалектике «аппаратно встроена». Как правило, диалектическое мышление заключается в определении системы противоречий, выделении из них базовых противоречий и преобразований этих противоречий в форму, допускающую разрешение в форме деятельности. Например, стороны противоречия разделяются во времени (я хочу…, но этого нет) и разрешается работой.

Известны по крайней мере три типа диалектического мышления:

Технологическое мышление работает с конкретными системами, техническими, социальными или административными, использует для преобразования базовых противоречий эволюционные модели и приемы ТРИЗ.

ТРИЗ – созданная Г. Альтшуллером теория решения изобретательских задач. Опирается на алгоритм решения таких задач – АРИЗ, который включает в себя выделение базового противоречия, перевод этого противоречия в содержательную форму, то есть в форму конфликта интересов, а не амбиций, предельное обострение конфликта, разрешение его через метод «достройки веполя», то есть перехода к би- или полисистеме, которые одновременно реализуют – притом в предельной форме, обе стороны, заключенные в базовом содержательном противоречии. Например: стержень, заземляющий радиотелескоп, должен иметь бесконечное сопротивление, когда грозы нет, и нулевое – при попадании молнии. Превращаем стержень в стеклянный цилиндр, наполненный разреженным газом. В отсутствие электрического разряда сопротивление стержня практически бесконечно. При попадании молнии газ превращается в плазму, имеющую нулевое сопротивление. Сугубо формально мы получаем бисистему – изолирующий стеклянный изолятор и проводящий плазменный шнур, причем вторая система сменяет первую как раз в нужный момент – при ударе молнии.

Системное технологическое мышление конкретно, телеологично, материалистично, нерефлексивно.

Системное диалектическое мышление работает с произвольными аналитическими и хаотическими системами, изучая их эволюцию с помощью законов диалектики в обычной или структуродинамической формулировке, а также применяя эволюционные закономерности. Этот тип мышления пытается работать, хотя не вполне удачно, с неаристотелевыми логиками и нечеткими условиями. Оно очень абстрактно, вполне рефлексивно, материалистично и целенаправленно.

Методологическое диалектическое мышление работает с обобщенными абстрактными системами (например, «мышлением» или «экономикой»). Широко используются принципы и схемы мыследеятельностной методологиинекоторые из которых представлены как системные операторы и рассмотрены ниже. Среди всех типов диалектического мышления методологическое является самым рафинированным. Оно предельно абстрактно, подчеркнуто нецеленаправленно и столь же подчеркнуто – встроено – рефлексивно. Методологические схемы дуалистичны и подразумевают использование некоммутативных алгебр (ab – ba 0). Можно представить эту формулу так: если А редактировал этот текст, а за ним его правил В, получился некий текст. А если бы начинал работу В, а за ним правил А, то получился бы текст, отличающийся от первого. Или совсем просто: если сначала посетить бензоколонку и залить бак бензином, а потом поехать далеко за город, это совсем не то же самое, что сначала уехать далеко за город, а потом попытаться найти бензоколонку, чтобы залить бак бензином.

К сожалению, диалектическое мышление слабо представлено в художественной литературе. Отдельные диалоги, иллюстрирующие этот тип мышления, встречаются у А. Франса («Суждения господина аббата Жерома Куаньяра»), Р. Стивенсона («Удивительная история доктора Джекила и мистера Хайда»), У. Эко («Маятник Фуко»), В. Пелевина («Чапаев и Пустота»), И. Ефремова («Час Быка»). В реальной жизни диалектикой как базовым мышлением владели, по-видимому, Сократ, Ф. Энгельс, Э. Ласкер, А. Богданов, А. Зиновьев, Г. Щедровицкий, В. Лефевр, В. Налимов, Ст. Лем. Конечно, этот перечень не полон, но, в общем, следует иметь в виду, что в современном обществе диалектики составляют абсолютное меньшинство.

А вот выдающихся военных-диалектиков довольно много, и начать нужно с Сунь-цзы, создателя военной науки. Весь его знаменитый трактат написан в диалектической логике.

Не так заметно, что диалектиком был маршал (и генералиссимус) Ф. Фош, ум которого «имел два клапана: один для примешивания к стратегии патриотического духа, а второй – здравого смысла». Советский Союз, казалось бы, должен был воспитать целую плеяду полководцев-диалектиков, но из всех советских военачальников Второй Мировой войны этот тип достаточно ярко проявился только у А. Василевского.

Упомянем еще Г. Геринга, А. Гитлера, Х. Риковера – единственного в истории механика – полного адмирала и единственного в истории еврея – полного адмирала, создателя американского ракетного подводного флота.

Конечно, диалектиком был М. Кутузов, в творчестве которого ярко проявились и сильные, и слабые стороны этого мышления.

Военная диалектика – это прежде всего умение рассматривать военные операции как преобразование противоречий. Знаменитое сравнение К. Клаузевица с движением шара по наклонной плоскости диалектики понимают не столько по отношению к непосредственному перемещению войск на поле боя, сколько по отношению к абстрактным «структурным факторам», которым нужно «не мешать свободно двигаться в фазовом пространстве». На практике это может привести к тому, что диалектик потеряет всякий интерес к текущим операциям, увлекшись тонкими проблемами «следующей войны».

Примеры бытовой диалектики: 1

1. Письменный стол – предназначен для работы с бумагами. Но это не единственно возможное его использование. На нем также можно хранить какие-то предметы либо подпирать им дверь во время ограбления.

2. Ваши разум и страсть – руль и паруса вашей плывущей по морю души.

3. В процессе обучения меняется не только ученик, но и учитель.

4. Весь наш жизненный путь есть балансировка между добром и злом, и их противостояние обеспечивает наше движение.

5. С одной стороны, он глуп и необразован, но должно же в нем быть что-то хорошее? У него свежий взгляд на вещи и чистый разум.

6. Борьба с бюрократией имеет все шансы погрязнуть в бюрократии, т.к. это большая, структурированная система, которая сама никуда не денется, но будет подчинять себе менее развитые системы.

7. Он уверяет, что ничего не знает, что с ней не знаком и что он был вообще в другом городе. Но если допустить, что он все-таки врет, то врет он, скорее всего, про степень их знакомства.

У аналитика, способного оперировать в диалектической логике, задачка сделать прогноз, выбивающийся за границы наблюдаемых мейнстримных трендов, не вызывает никаких вопросов. Собственно нормальное прогнозирование как раз и начинается с выделения основных противоречий и анализа их динамики и последствий. А вот «типа того что как бы прогнозы» монолектического толка (солнце всходит на востоке, к нам придут глобальные рынки, недвижимость будет непрерывно дорожать и в нее надо инвестировать, технологии развиваются с каждым годом все дальше и делают жизнь лучше) – те, напротив, вызывают головную и зубную боль. Такая вот плата за профессиональную эффективность.

Основной инструментарий аналитика-диалектика – выделение и анализ противоречий в изучаемой области. С непривычки описание системы через противоречия кажется какой-то интеллектуальной магией: факты, казавшиеся необъяснимыми или частью «природы вещей», ложатся в красивые конструкции, обладающие к тому же чудовищной прогностической силой. С другой стороны, подобные построения и выводы из них часто бывает сложно перевести в формат, понятный лицам, принимающим решения (эти ребята обычно мыслят крайне конкретным образом).

Задачки на тренировку диалектического мышления:

1. Экономика и маркетинг диктуют заказ на направления технологического развития. Вроде бы все известно: где договорились вложиться, там и будут открытия. Но ключевые технологические инновации часто происходят вне маркетингового поля как ответ на социальный или технологический вызов. Кто и как оплачивает технологическое развитие? Какие прорывные технологии могут появиться в вашей области деятельности в течение ближайших пятнадцати лет? Почему именно эти? Какие открытия нужны лично вам? Что нужно, чтобы они произошли? Кто это оплатит?

2. С точки зрения современной медицины, нет здоровых, есть недообследованные. С каждым десятилетием, чтобы считаться здоровым, можно все меньше и меньше вещей (то же касается и психического здоровья). При этом присутствует непрерывное усложнение форматов жизни человека и перенос на конкретного индивидуума ответственности за свою жизнь. Сделайте описание требований к здоровому образу жизни человека в 2030 году.

3. Почему недвижимость после кризиса 2009 года одновременно дешевеет и дорожает? Что происходит со стандартами качества жилья? Почему недвижимости явный переизбыток, но жилья всегда не хватает? Попробуйте объяснить поведение застройщиков и инвесторов в диалектической логике. Создайте по результатам размышления рекомендации по вложениям в недвижимость в вашем городе. Попробуйте на их основе найти объект для инвестиций.

4. Считается, что люди стремятся покинуть город и жить за городом. При этом центр города остается самой оживленной и дорогой частью, местом концентрации деловой активности и центром притяжения активной части населения. Куда и как будет в итоге развиваться город? Куда будут двигаться люди? Если вы мечтаете переехать за город, постарайтесь честно ответить, кто и как будет жить в вашем загородном доме через пятнадцать лет? Если хотите жить в городе, попытайтесь честно ответить, с какими проблемами городской жизни вы столкнетесь через пятнадцать лет?

5. Арендные ставки в центре Москвы выдавливают оттуда любую разумную и творческую деятельность. При этом качество среды вне центра не позволяет заниматься такой деятельностью где-то еще. Напишите записку мэру города по развитию Москвы до 2050 года, применительно к проекту расширения территории города.

Триалектическое мышление

Наиболее сложным и в известной мере вычурным мышлением представляется триалектическое. Идея триалектики заключена в вопросе: может ли противоречие иметь более двух сторон и при этом не рассыпаться на прямую сумму диалектических противоречий? Формальный ответ дает догмат о триединстве Бога в христианской традиции. Строго говоря, в традиционной индуистской религии Вишну, Шива и Брахма также должны рассматриваться как триединство.

Триалектика работает с произвольной системой, в которой могут быть выделены противоречия. Бинарные противоречия триалектика преобразует в триединства, в которых добавленная третья, ранее не проявляющая себя, «слабая», сторона занимает по отношению к двум исходным сторонам управляющую позицию. По мере своего развития стороны триединства симметризуются, что приводит к появлению триалектического баланса. Этот баланс в своем развитии рождает сущность, которая образует противоречие со всеми тремя сторонами баланса. Эта новая сущность находится в ином по отношению к исходному балансу смысловом слое. В этом новом слое она сначала порождает свою противоположность, затем триединство и, наконец, баланс.

Здесь под онтологемой мы будем понимать какое-нибудь утверждение о бытие. Например, «мир – материален». Два баланса могут быть свернуты через породившие их онтологемы, причем эти онтологемы сами образуют противоречие. Возникает третья онтологема, опять-таки в новом по отношению к балансам смысловом слое. Она по той же схеме: сущность – противоречие – триединство, достраивается до баланса. Наконец, выстраивается баланс онтологем и возникает полностью симметричная уравновешенная конструкция трех триалектических балансов. На этом триалектический шаг развития считается полностью завершенным.

Рассмотрим банальный пример из социальной эволюции: человечество давно выработало понимание «как это – быть человеком ». На заре индустриальной фазы развития человек должен был думать головой, делать руками, чувствовать сердцем. Никакой врач, химик, физик XIX века не мог обойтись без собственной экспериментальной базы, мало кто до З. Фрейда и прочих психоаналитиков признавался в любви через оценку противоречий, то есть «чувствовал головой», немногие в эпоху прогресса техники обходились без мыслей о перспективах. Люди думали, чувствовали, делали. Баланс стал сбиваться, когда «думание», то есть собственно наука, отделилась от «делания» и сразу создала свой треугольник: исследование (думание от думания) – проверка (думание от делания) – приспособление к ж

Атомизм оказал глубокое влияние на эмпирическую количественную психологию. Особенно сильным это влияние оказалось в части разработки и развития научных мышления и метода.

В начале XX в. получила распространение доктрина так называемого «логического атомизма». Она была близка номиналистической традиции. Согласно этой доктрине мир соткан из коллекции элементарных («атомических») фактов. Следовательно, его нужно описывать простыми предложениями. Некоторые логические эмпирицисты (например, Рассел) оказались под впечатлением этой доктрины. Было выдвинуто положение о том, что существует изоморфизм между «атомами» фактов объективного мира и «атомами» языка человека. Атомистический факт объективного мира представляет собой наиболее простую разновидность фактов. В свою очередь, атомы языка человека выражаются в простых предложениях. Каждое из них описывает какое-либо одно определенное качество какого-либо определенного объекта. Таким образом, каждому факту в мире соответствует атомистическое предложение в языке человека.

Исходя из этого, следовало, что истинность каждого предложения не зависит от истинности других предложений. Следовательно, базовые утверждения характеризуются дискретностью; каждое из них нужно подвергать верификации отдельно от других утверждений. Позже, однако, эти выводы пришлось смягчить: многие явно важные научные положения не верифицировались изолированно от других положений. Также было признано, что невозможно сформулировать такие критерии верификации, которые были бы не слишком слабы при опровержении метафизических утверждений и не слишком строги при наложении «запретов» на важные для научного знания положения. В принципиальном плане, однако, идеи «логического атомизма» остались в силе (см. Atomism // Encyclopedia Britannica Online, 2000).

Ряд фундаментальных положений научного метода эмпирической количественной психологии весьма близок идеям «логического атомизма».

Одно из требований к эмпирической теории заключается в том, чтобы ее ключевые положения выражались в терминах операциональных дефиниций . Необходимость операциональных дефиниций обусловлена многими причинами. С позиций же «логического атомизма» операциональные дефиниции должны обеспечивать обособление одних положений от других. При этом каждое обособленное положение должно подвергаться самостоятельной верификации. Результаты верификации признаются обоснованными опять- таки по отношению к данному и только данному положению: они не могут переноситься на другие положения.

Конечным пунктом обособления одних положений эмпирических теорий от других является изложение каждого положения в наиболее простой, очевидной для чувственных данных и измеряемой форме. Эту задачу выполняют переменные.

Требование обособления одних положении от других дополняется требованием обособления наблюдений. Например, при разработке вопросника отдельные пункты его шкал должны вносить самостоятельные (независимые от других пунктов и не связанные с ними) вклады в эти шкалы. Это требование обеспечивается введением запрета на агрегирование пунктов шкал до измерения их надежности и структурной валидности. Если, скажем, каждая из трех шкал вопросника включает по 20 пунктов, в процедуру измерения надежности (а) включаются пункты каждой шкалы отдельно от пунктов других шкал, (б) включаются пункты отдельной шкалы без агрегированных по данной шкале (или ее отдельным частям) показателей. В процедуру измерения структурной валидности средствами факторного анализа (а) включаются все пункты трех шкал, (б) не включаются агрегированные по шкалам (или их отдельным частям) показатели; (в) не включаются какие-либо дополнительные показатели. О структурной валидности вопросника судят по результатам факторного анализа. При этом используются следующие критерии; (а) факторный анализ выделяет только три фактора с достаточно высокой долей объяснимой дисперсии, (б) пункты каждой из трех шкал имеют значимые факторные нагрузки в одном и только одном из факторов, (в) каждый из пунктов шкал имеет значимую факторную нагрузку только в «своем» факторе. После того как проверена надежность и структурная валидность вопросника с соблюдением указанных выше условий (а также целый ряд других требований, изложение которых не предусматривается темой настоящего текста), исследователь может вводить агрегированные показатели по шкалам (но не по их отдельным частям).