Угроза военной диктатуры. мятеж генерала корнилова

В хаотическом калейдоскопе событий в России, последовавших после Февральской революции, особо выделяется мятеж генерала Л. Г. Корнилова. Историки до сих пор ломают копья: какая оценка правомерна тем августовским событиям 1917 года? Как стали бы развиваться события в России, окажись выступление Корнилова успешным?

Думается, что размышления вокруг этих событий будут вестись ещё долгое время…

Лавр Корнилов принимает смотр 1917 год

Атмосфера в Петрограде была неспокойной с весны 17-го года. В обстановке полного тупика, в котором к этому времени оказалась армия (уже практически не воевавшая и стоящая на грани полнейшего разложения), большинство людей в армейских кругах видели единственным выходом из сложившегося положения введение военной диктатуры.

Идея «крепкой руки» витала и в кругах значительной части бывшего царского чиновничества, которое связывала с новой сменой власти надежды на возвращение на государственную службу.

Даже в самом Временном правительстве находились умеренные революционеры (в основном, из числа «кадетов»), разочаровавшиеся в бесконечном потоке лозунгов и увещеваний на митингах, и тоже видевшие спасение в установлении диктатуры.

Очень опасались министры Временного правительства и сам А. Ф. Керенский и порядком преувеличенную на тот момент времени угрозу восстания большевиков. Керенский, после Июльского большевистского выступления, предпринял попытку расформирования и выведения из города заражённых большевистской пропагандой полков (Солдатская секция Петроградского совета, однако, отказала в правомерности этого решения).

Керенский, понимая, что теряет контроль над складывающейся ситуацией, решает тоже опереться на армию и сменяет «социалиста и республиканца» Брусилова Корниловым на посту Верховного Главнокомандующего армией.

Личность Корнилова стала известной в России после событий 1916 года, когда он сумел бежать из австрийского плена. 2 марта 1917 года Корнилов по поручению начальника Главного штаба генерала Михневича быд назначен ещё Николаем II командующим Петроградского военного округа.

Лавр Корнилов был сторонником самых жёстких мер в деле наведения порядка. Среди его требований было: введение смертной казни в тылу и на фронте, полное подчинение транспортной отрасли верховному командованию, привлечение работы промышленности исключительно на фронтовые нужды и абстрагирование политического руководства от военных дел.

Отдельным пунктом программы Лавра Георгиевича стояла «разгрузка» Петрограда от нежелательных и вредных военных элементов. Планировалось с помощью сохранивших боеготовность фронтовых частей произвести разоружение Петроградского гарнизона и вывести революционные войска на фронт. Кронштадтский гарнизон при этом подлежал полной ликвидации, как главный очаг революционных настроений. Сам Петроград предполагалось перевести на военное положение.

В планах по «разгрузке» Петрограда уже проявляются разногласия в политических целях, которые ставили перед собой её организаторы. А. Ф. Керенский подготавливал почву для избавления от влияния Советов и сосредоточения единоличной власти в собственных руках. Военный генералитет же (в целом оппозиционный Временному правительству) ставку делал на военную диктатуру.

Сам Корнилов, чувствующий словно наэлектризованную атмосферу, подогреваемую уставшими от хаоса и беспорядков простыми людьми, словно поверил в этот момент в свою исключительность и провиденциальность того, что именно он должен стать во главе страны.

Несмотря на то, что Корнилов считался плохим политиком даже в своём ближайшем окружении, Лавр Георгиевич разработал перед мятежом целую политическую программу. Она включала в себя множество пунктов: восстановление дисциплинарного права командиров в армии и на флоте, отстранение комиссаров Временного правительства от вмешательства в действия офицеров, ограничение прав солдатских комитетов, запрет митингов в армии и забастовок на оборонных заводах, Кроме этого, Корнилов предполагал перевести на военное положение всю систему железных дорог, промышленность, работавшую на фронтовые нужды, а действие закона о смеритной казни распространить и на тыловые части.

Политическая часть программы Корнилова включала в себя упразднение Советов в тылу и на фронте, запрещение деятельности профсоюзных комитетов на фабриках, введение цензуры в армейскую печать. Верховная власть должна была перейти к Совету народной обороны, в который бы вошли сам Корнилов, Керенский, А. В. Колчак, Б. В. Савинков и другие.

Всероссийское Учредительное собрание предполагалось созвать либо после окончания войны, либо же – созвать его и распустить в случае несогласия с решениями, принятыми верхушкой военных диктаторов.

Генерал Л. Г. Корнилов и Б. В. Савинков

Задумывая своё выступление в Петроград, Лавр Корнилов рассчитывал на поддержку таких организаций, как Союз офицеров, Военная Лига, и руководством именно этих организаций Корнилову был предложен план наступления на Петроград. Под обоснованием того, что 27 августа, – в честь полугодия с момента свержения царской власти, - левые силы начнут в столице демонстрации, которые затем перерастут в беспорядки с целью захвата власти, Корнилов (легально, по согласованию с Керенским) начал перебрасывать военные части к столице. Это был 3-й конный корпус дивизия генерала А. М. Крымова и Туземная (неофициально называющаяся «Дикой», состоявшей из кавказских конных воинов) генерал-лейтенанта Д. П. Багратиона. Помимо этого, с севера, со стороны Финляндии на Петроград двигался кавалерийский корпус генерал-майора А. Н. Долгорукова.

25 августа верные Корнилову части выдвигаются на Петроград, рассчитывая ко всему прочему на поддержку ранее отбывших в город верных ему офицеров, сотрудничавших с Союзом офицеров, Военной Лигой и прочими организациями. При этом, Корнилов рассчитывал и на поддержку Правительства, считая мелкие разногласия с премьер-министром Керенским несущественными в общей для них цели: осуществления в России диктаторской власти.

У Александра Керенского, однако, как оказалось была своя точка зрения на развивающиеся события. Почуяв, что намечается что-то серьёзное, он отказывается от требования кадетов «сдать власть» и сам переходит в атаку, подписав 27 августа указ о смещении Л. Г. Корнилова с поста Главнокомандующего, при этом объявив его мятежником. Керенский распускает кабинет министров, присваивает себе «диктаторские полномочия» и объявляет себя Верховным Главнокомандующим. От каких-либо переговоров с Корниловым Керенский отказался.

Корнилов в этот момент уже оказался в проигрышном положении: действиями белорусских Советов военная Ставка (находившаяся в Могилёве) была отрезана от фронтовых территорий, армейские солдатские комитеты армий Юго-Западного фронта арестовали своих командиров, и был арестован главнокомандующий этого фронта – А. И. Деникин. Также были изолированы и другие сторонники Корнилова на фронте, в других российских городах (генерал Крымов, осознавший бесперспективность мятежных действий застрелился 31 августа). Сам Лавр Корнилов был арестован 2 сентября.
После провала корниловского мятежа Александр Керенский провозгласил Россию республикой, власть перешла Директории, состоящей из пяти человек во главе с ним самим.

Таким образом, можно сказать, что Керенский в своём стремлении балансировки между левыми силами, преобладавшими в Советах, и армейскими кругами, придерживающимися правых жёстких позиций, в определённой момент (реально угрожавшей его властным амбициям) выбрал сторону первых. В результате этого в стране возросло политическое влияние Советов, и как следствие – большевиков.

Генералитет, узники быховской тюрьмы осенью 1917 года. По номерам: 1. Л. Г. Корнилов. 2. А. И. Деникин. 3. Г. М. Ванновский. 4. И. Г. Эрдели. 5. Е. Ф. Эльснер. 6. А. С. Лукомский. 7. В. Н. Кисляков. 8. И. П. Романовский. 9. С. Л. Марков. 10. М. И. Орлов. 11. Л. Н. Новосильцев. 12. В. М. Пронин. 13. И. Г. Соотс. 14. С. Н. Ряснянский. 15. В. Е. Роженко. 16. А. П. Брагин. 17. И. А. Родионов. 18. Г. Л. Чунихин. 19. В. В. Клецанда. 20. С. Ф. Никитин. Осень 1917 года

РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: УРОКИ ИСТОРИИ*

Корниловское выступление

Владимир Калашников,
доктор исторических наук

В августе 1917 года генерал Лавр Корнилов попытался установить в стране военную диктатуру. Только так, полагал он, можно было вернуть боеспособность армии, а без этого Россия не смогла бы добиться победы в мировой войне.

В августе 1917 года генерала Лавра Корнилова, прибывшего в Москву на Государственное совещание, встречали как спасителя Отечества

В ходе летнего наступления и отступления 1917 года генерал Лавр Корнилов, командовавший 8-й армией Юго-Западного фронта, проявил себя как жесткий и умелый военачальник. 7 (20) июля он был назначен главнокомандующим фронтом и сразу же в ультимативной форме потребовал от правительства немедленного введения смертной казни и учреждения полевых судов на театре военных действий. Не дожидаясь ответа, Корнилов отдал приказ о расстреле солдат за самовольное оставление позиций. 12 (25) июля правительство восстановило смертную казнь «на время войны для военнослужащих за некоторые тягчайшие преступления».

«ОТВЕЧАЮ ПЕРЕД СОБСТВЕННОЙ СОВЕСТЬЮ»

Уже через неделю, 19 июля (1 августа) 1917 года, по ходатайству влиятельного эсера, комиссара Юго-Западного фронта Бориса Савинкова Корнилов получил пост Верховного главнокомандующего русской армией. Узнав о назначении из телеграммы, генерал заявил, что вступит в должность только при определенных условиях, среди которых значились: «полное невмешательство в мои оперативные распоряжения и… в назначения высшего военного состава»; распространение смертной казни «на те местности тыла, где расположены пополнения армии»; недопущение вмешательства комиссаров и комитетов в боевые распоряжения офицеров.

Александр Керенский , который к тому времени возглавил правительство (сохранив за собой пост военного и морского министра), ответил, что программа Корнилова «принципиально» принимается. Однако он понимал, что эта программа открывает путь к установлению в стране военной диктатуры правого толка, и, как социалист, не мог с этим согласиться. Кроме того, Керенский увидел в Корнилове личного соперника. Премьера сразу насторожил новый главковерх, заявивший, что за свои дела будет отвечать «только перед собственной совестью и всем народом». Керенский уже тогда хотел, но не решился снять Корнилова. Взаимное недоверие и недовольство быстро нарастали.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

6 (19) августа Корнилов приказал своему начштаба генералу Александру Лукомскому начать переброску 3-го конного корпуса (две казачьи дивизии) и Кавказской туземной (Дикой) конной дивизии на плацдарм, удобный для наступления на Москву и Петроград. Корпусом командовал генерал Александр Крымов , известный тем, что еще в марте 1917 года предложил тогдашнему военному министру Александру Гучкову «в два дня расчистить Петроград» от «Совдепов и разнузданной солдатни» силами одной своей Уссурийской казачьей дивизии.

10 (23) августа Корнилов прибыл в Петроград в сопровождении отряда туркмен Текинского полка, которые во время встречи главковерха с Керенским дежурили с пулеметами в подъезде Зимнего дворца. На совещании членов правительства программа Корнилова, доработанная Савинковым, вновь была одобрена только «в принципе». В ней делался акцент на «милитаризации» всей страны. Керенский понимал, что Советы рабочих и солдатских депутатов такую программу не поддержат, а без их поддержки он был политически бессилен. Корнилов, вернувшись в Ставку, находившуюся в Могилеве, сказал Лукомскому, что Керенский «его водит за нос».

12 (25) августа в Москве открылось Государственное совещание, на котором присутствовали представители общественных организаций по квоте, установленной правительством. Правые силы хотели использовать Московское совещание для того, чтобы привести Корнилова к власти.

Военный и морской министр Александр Керенский (второй справа) проводит совещание. Слева от него – замминистра и управляющий Военным министерством Борис Савинков. Август 1917 года

В Первопрестольной Верховного главнокомандующего встречали как спасителя Отечества. Город был наводнен транспарантами и брошюрами, прославляющими Корнилова. На площади перед вокзалом построился 9-й Донской казачий полк, недавно переброшенный в Москву. Накануне главковерх получил телеграмму от председателя Четвертой Государственной Думы Михаила Родзянко , который сообщал Корнилову о позиции Совещания общественных деятелей, объединившего многих представителей правых сил. В ней говорилось: «В грозный час тяжелого испытания вся мыслящая Россия смотрит на вас с надеждой и верою».

Керенский осознал угрозу и в своей речи на Государственном совещании заявил, что власти не отдаст: «Я и направо и налево скажу вам, непримиримым, что ошибаетесь вы, когда думаете, что… мы бессильны. И какие бы и кто бы ультиматумы ни предъявлял, я сумею подчинить его воле верховной власти и мне, верховному главе ее».

На третий день работы совещания Корнилов кратко изложил свою программу. Она явно не устраивала солдатских делегатов фронтовых и армейских комитетов, потому что была нацелена на продолжение войны. Негативное отношение к генералу обнаружилось с самого начала: солдаты-делегаты демонстративно не встали при появлении главковерха.

Впрочем, исход совещания зависел не от речей ораторов. В эти дни на Петроград из Финляндии Ставка двинула части кавалерийского корпуса генерала Александра Долгорукова , а на Москву – 7-й Сибирский казачий полк, офицеры которых поддерживали Корнилова. Московский совет рабочих депутатов, получив эти известия, тут же создал комитет, в который вошли эсеры, меньшевики и большевики. Они провели в гарнизоне антикорниловскую агитацию. Командующий войсками Московского военного округа полковник Александр Верховский , выдвиженец Керенского, заявил главковерху о своей верности правительству и блокировал выдвижение казаков к Москве. Был остановлен и финляндский корпус. Узнав об этом, Корнилов уехал в Могилев.

19 августа (1 сентября) немцы начали наступление на Ригу, стремясь захватить Прибалтику. 21 августа (3 сентября) Рига пала. Это не было неожиданностью: Корнилов еще 10 (23) августа предупредил правительство о том, что Рига продержится максимум неделю. Однако в падении города Ставка сразу обвинила большевиков, несмотря на то что упорное сопротивление противнику оказали именно самые большевизированные латышские полки.

Ставка под предлогом защиты Петрограда потребовала согласия правительства на формирование отдельной Петроградской армии и введение в столице военного положения. Немецкая угроза была только поводом. Генерал Крымов уже в день падения Риги информировал генерала Владимира Кислякова, отвечавшего за военные перевозки, о необходимости быть готовым перебросить воинскими эшелонами к Петрограду 3-й конный корпус «для подавления большевистского бунта». О немецкой угрозе он не упоминал.

Керенский дал согласие на формирование Петроградской армии и передачу Ставке непосредственного командования Петроградским военным округом, но при этом провел решение правительства о выделении из состава округа новой структуры – Петроградского военного губернаторства, которое создавалось в границах города и прилегающих пригородов и изымалось из подчинения Ставке. Смысл акции премьер так объяснил министрам: «…ввиду острого политического положения вещей невозможно правительству отдавать себя совершенно в распоряжение… Ставки. Петроград… должен быть экстратерриториален».

ПРИ ФОРМИРОВАНИИ КАБИНЕТА САВИНКОВ НАДЕЯЛСЯ ПОЛУЧИТЬ ПОСТ ВОЕННОГО МИНИСТРА, НО КЕРЕНСКИЙ, СТАВ ВО ГЛАВЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА, СОХРАНИЛ ЭТОТ ПОСТ ЗА СОБОЙ

Борис Викторович Савинков (1879–1925)

С этим решением 23 августа (5 сентября) в Могилев прибыл Савинков, ставший к тому времени управляющим Военным министерством и заместителем Керенского как военного министра. На приватной встрече с Корниловым Савинков сказал, что хочет помирить его с Керенским и побудить их действовать вместе. Главковерх ответил, что считает премьера «человеком слабохарактерным, легко поддающимся чужим мнениям и, конечно, не знающим того дела, во главе которого он стоит». Корнилов заявил о необходимости сформировать новое сильное правительство, однако согласился с тем, чтобы и Керенский вошел в его состав, и даже сказал о своей готовности «всемерно поддерживать» Керенского, «если это нужно для блага Отечества». Кроме того, он согласился на выделение Петроградского губернаторства в качестве зоны, неподконтрольной Ставке.

Затем Савинков, ссылаясь на Керенского, просил Ставку дать правительству «конный корпус для… подавления всяких попыток возмущения против Временного правительства, откуда бы они ни шли». Именно так Савинков описал свою просьбу на допросе в ходе следствия после неудачи корниловского выступления. Впрочем, согласно показаниям Корнилова, Савинков был более определенен. По словам главковерха, он указал на опасность большевистского восстания и сказал: «…прошу вас отдать распоряжение о том, чтобы 3-й конный корпус был к концу августа подтянут к Петрограду и предоставлен в распоряжение правительства. В случае если кроме большевиков выступят и члены Совета рабочих и солдатских депутатов, то нам придется действовать и против них. Я только прошу вас во главе 3-го конного корпуса не присылать генерала Крымова, который для нас не особенно желателен». Савинков просил также не привлекать к операции Дикую дивизию, поскольку «неловко поручать утверждение русской свободы кавказским горцам». Наконец, заместитель военного министра подчеркнул необходимость проинформировать его об окончании сосредоточения конного корпуса под Петроградом с тем, чтобы в этот момент было объявлено о введении военного положения в Петроградском военном губернаторстве.

Впоследствии Керенский подтвердил желание правительства получить в свое распоряжение конный корпус с верным военачальником. Однако, по его словам, он не поручал Савинкову согласовывать операцию, которая вела бы к захвату Петрограда и расправе с Советами. Не видел премьер и угрозы большевистского восстания. В то время он опасался удара как раз со стороны Корнилова, что и показывал план «экстерриториальности» столицы, просто нелепый в иных условиях. Из этого следует, что Савинков в Ставке пошел дальше инструкций, полученных от Керенского.

Почему он это сделал? В июле 1917 года при формировании коалиционного правительства второго состава Савинков надеялся получить пост военного министра, но Керенский, став во главе кабинета, сохранил этот пост за собой. Тогда Савинков сделал ставку на Корнилова, поспособствовав его выдвижению. Керенский, видя этот тандем, 11 (24) августа сказал своему заместителю, что тот зря надеется на образование триумвирата в составе Керенского, Корнилова и Савинкова. «Есть "К", и оно останется, а другого "К" и "С" – не будет», как записала со слов Савинкова известная писательница Зинаида Гиппиус . Именно эта позиция премьера побудила Савинкова пойти на некие договоренности с Корниловым, который пообещал ему пост военного министра.

Обращение генерала Лавра Корнилова к солдатам и гражданам Свободной России от 5 марта 1917 года

Приехав в Петроград, Савинков 25 августа (7 сентября) доложил Керенскому о согласии Корнилова с пожеланиями правительства и передал ему слова генерала о готовности «всемерно поддерживать Керенского». Премьер «для большего успокоения» подписал указ о назначении Крымова командующим 11-й армией Юго-Западного фронта, думая тем самым отослать его подальше от Петрограда.

И ВСЕ-ТАКИ МЯТЕЖ…

Однако успокоился Керенский напрасно. Сразу после отъезда Савинкова из Могилева Корнилов поручил Крымову продолжать формирование отдельной Петроградской армии, в состав которой была включена и Дикая дивизия. Крымов, вместо того чтобы ехать в Бердичев (штаб Юго-Западного фронта), вечером 25 августа (7 сентября) отправился в расположение частей создаваемой им армии. Главная задача, поставленная перед ним Корниловым, заключалась в следующем: «В случае получения от меня или непосредственно на месте [известия] о начале выступления большевиков… занять город, обезоружить части Петроградского гарнизона, которые примкнут к движению большевиков, обезоружить население Петрограда и разогнать Советы».

Опираясь на это указание, Крымов в тот же день подписал, но не обнародовал приказ об объявлении Петрограда, Кронштадта, Петроградской и Эстляндской губерний и Финляндии на осадном положении. Упоминание в приказе Петрограда свидетельствует о том, что «экстерриториальность» столицы Ставкой игнорировалась.

Свой приказ (в запечатанном пакете) Крымов дал командирам дивизий вместе с предписаниями, написанными от руки, с пометкой: «Секретно. Для личного сведения». В предписании «начдиву Туземной» князю Дмитрию Багратиону значилось: «тотчас по получении сведений о беспорядках и не позже утра 1 сентября вступить в г. Петроград и занять районы города», «разоружить все войска (кроме училищ) нынешнего Петроградского гарнизона и всех рабочих заводов и фабрик», «ничьих распоряжений, кроме исходящих от меня… ни в коем случае не исполнять», «против неповинующихся лиц гражданских или военных должно быть употребляемо оружие без всяких колебаний или предупреждений». Кроме того, в пакете был план Петрограда с отмеченными на нем местами расположения казарм, фабрик и заводов, а также содержались сведения о численности частей гарнизона, рабочих на заводах и об их вооружении.

Новый главнокомандующий – Лавр Георгиевич Корнилов. Карикатура. Худ. Б. Антоновский

С утра 26 августа (8 сентября) началась переброска дивизий к Петрограду. О настрое офицеров выдвигавшихся войск мы знаем по воспоминаниям Петра Краснова – генерала, который сменил Крымова на посту командующего 3-м конным корпусом. «Керенского в армии ненавидят. Против него брошены лучшие части. Крымова обожают. Туземцам все равно, куда идти и кого резать, лишь бы их князь Багратион был с ними. Никто Керенского защищать не будет. Это – только прогулка; все подготовлено», – писал Краснов.

Обеспечить известие о «выступлении большевиков» должна была группа офицеров, собранная в Петрограде. Об этом впоследствии рассказал атаман Александр Дутов , непосредственный участник событий. Провокацию предполагалось приурочить к 27–29 августа (9–11 сентября), ибо на эти дни выпадал полугодовой юбилей Февральской революции, в связи с чем в столице ожидались митинги и демонстрации. На этом фоне было легко спровоцировать «беспорядки», якобы организованные большевиками, чтобы затем ввести войска для «спасения родины и революции». Отметим, что ни тогда, ни потом никто не привел ни одного доказательства, что большевики действительно планировали на эти дни восстание. Уже это говорит о том, что путем провокации Корнилов вместе с Савинковым за спиной Керенского готовили захват столицы и разгром Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Реализация этих мер превращала Керенского в декоративную фигуру, которую можно было сохранить, но можно было и отбросить.

В ночь на 27 августа (9 сентября), в 2 часа 40 минут, Корнилов отправил Савинкову шифрованную телеграмму следующего содержания: «Управвоенмину. Корпус сосредоточивается в окрестностях Петрограда к вечеру 28 августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении 29 августа. № 6394. Генерал Корнилов». Таким образом, все было сделано для того, чтобы поставить Керенского перед фактом захвата города в ответ на «большевистское восстание».

КАЗУС ЛЬВОВА

Однако в этот план неожиданно вмешался бывший обер-прокурор Святейшего синода во Временном правительстве первого состава Владимир Львов , который еще 23 августа (5 сентября) пришел к Керенскому и стал уговаривать его расширить базу правительства за счет ряда правых деятелей, ссылаясь на свои связи с влиятельными людьми. Львов не имел никакого политического веса, но Керенский не отверг его предложение «узнать настроение общественных групп» и «представить премьеру их требования». После этого Львов отправился в Ставку и утром 25 августа (7 сентября) имел беседу с Корниловым. По словам генерала, Львов заявил от имени Керенского, что тот готов уйти из правительства, если Корнилов считает это необходимым, но готов и договориться с ним о совместной работе. Львов же, в свою очередь, позже утверждал, что просил главковерха только сформулировать мнение по поводу реформирования правительства.

Генерал Лавр Корнилов с офицерами штаба

Как бы то ни было, Корнилов сказал Львову, что считает «участие в управлении страной самого Керенского и Савинкова безусловно необходимым», однако полагает, что сейчас в России нужна диктатура, и подчеркнул, что если правительство предложит ему обязанности диктатора, то он от этой миссии не откажется. Кроме того, генерал заявил Львову, что в Петрограде в ближайшие дни готовятся выступление большевиков и покушение на министра-председателя правительства и поэтому он просит Керенского самого «приехать в Ставку, чтобы договориться с ним окончательно». Своим честным словом главковерх гарантировал премьеру «полную безопасность в Ставке». Так эту встречу описал на допросе в сентябре 1917-го сам Корнилов.

По свидетельству Львова, генерал говорил более определенно: «Я не вижу другого выхода, как передача в руки Верховного главнокомандующего всей военной и гражданской власти», при этом добавив, что предлагает Керенскому пост министра юстиции.

Можно ли верить Львову? Можно, ибо Корнилов далее показал: «26-го же вечером [то есть после отъезда Львова. – В. К.] у меня в кабинете… был набросан проект Совета Народной обороны, с участием Верховного главнокомандующего в качестве председателя, А.Ф. Керенского – министра-заместителя, г. Савинкова, генерала Алексеева, адмирала Колчака и г. Филоненко [М.М. Филоненко – комиссар Временного правительства в Ставке, ставленник Бориса Савинкова. – В. К.]. Этот Совет обороны должен был осуществить коллективную диктатуру, так как установление единоличной диктатуры было признано нежелательным».

Владимир Николаевич Львов (1872–1930), депутат Государственной Думы третьего и четвертого созывов, обер-прокурор Святейшего синода с марта по июль 1917 года

Признание Корнилова в том, что вечером 26 августа (8 сентября) он рассматривал себя как главу нового органа власти, придает достоверность тому, что сказал этим же вечером Керенскому Львов, вернувшийся в Петроград. Он передал устно и записал на бумаге четко, без раздумий следующие «предложения» Корнилова: «1) Объявить Петроград на военном положении. 2) Передать всю власть, военную и гражданскую, в руки Верховного главнокомандующего. 3) Отставка всех министров, не исключая министра-председателя, и передача временного управления министерств товарищам министров, впредь до образования кабинета Верховным главнокомандующим». Львов также сообщил, что Корнилов просит Керенского срочно приехать в Ставку из-за опасности нового восстания большевиков и покушения на него лично.

ПЕРЕГОВОРЫ ПО АППАРАТУ ЮЗА

Получив такие «предложения», Керенский, ни минуты не медля, сделал все для того, чтобы уличить Корнилова в антиправительственной акции. Слов Львова и даже его письменного изложения требований Верховного главнокомандующего было недостаточно. Премьер вызвал Корнилова к буквопечатающему аппарату Юза и фиксировал на телеграфной ленте разговор, в котором просил генерала подтвердить, что Львов передал то, что ему было поручено. Корнилов, не желая документально фиксировать свои «предложения», подтвердил полномочия Львова и, главное, категорично подтвердил «повелительную» необходимость «вполне определенного решения в самый короткий срок» и «настойчивую просьбу» к Керенскому приехать в Могилев. Премьер, помня о том, что это предложение мотивировалось опасностью выступления большевиков, задал вопрос.

«Керенский. Приезжать ли только в случае выступлений, о которых идут слухи, или во всяком случае?

Корнилов. Во всяком случае. До свидания, скоро увидимся.

Керенский. До свидания».

Отметим, что Корнилов первым попрощался с премьером, дав понять, что обсуждать свои предложения он не намерен. Четко подтвержденный настойчивый и срочный вызов Керенского в Ставку «во всяком случае» для принятия «определенного решения в самый короткий срок» говорил сам за себя. Главковерх не мог в такой форме вызывать в Ставку главу правительства. Это было грубым нарушением субординации, так же как и завершение разговора, когда Корнилов первым его закончил. Всем своим поведением он показывал, кто теперь главный.

Керенский точно знал, что никакого восстания в ближайшие дни большевики не планируют, а персональный террор ими всегда отвергался. Следовательно, возникал вопрос: зачем его так настойчиво и срочно вызывают в Ставку? Ответ был очевиден: в Петрограде он находился под защитой Советов и гарнизона, а в Могилеве окажется полностью в руках Корнилова. Там Керенский был бы обречен принять то, что ему продиктуют генералы.

Премьер немедленно предъявил юзограмму переговоров с Корниловым членам Временного правительства. Они не могли не признать, что ультимативное требование главковерха о срочном приезде в Ставку Керенского и Савинкова «в любом случае» было весомым аргументом в пользу версии о заговоре. В ту же ночь Керенский получил неограниченные полномочия для борьбы с контрреволюционным мятежом и уже утром 27 августа (9 сентября) опубликовал «Сообщение министра-председателя», в котором обвинил Корнилова в попытке захвата власти. Ссылаясь на полномочия, данные ему правительством, премьер приказал Корнилову «сдать должность Верховного главнокомандующего» и приехать в Петроград.

Корниловский мятеж представляет собой неудачную попытку введения в России военной диктатуры, предпринятую в конце августа 1917 года генералом Лавром Георгиевичем Корниловым, который на тот момент возглавлял русскую армию.

Корниловский мятеж: причины

В июле 1917 года в России резко обострилась борьба «правых» и «левых» политических сил за власть. Правые силы, куда входило дворянство, офицерство и духовенство, считали, что установившуюся в стране «революционную анархию» пора заканчивать, поэтому приветствовали введение военной диктатуры и устранение Советов. А «левые» - партия большевиков - взяли твердый курс на свержение Временного правительства и окончательное установление своей власти в стране.

Общая обстановка постоянно ухудшалась. Крестьяне так и не дождались обещанной земли, росло недовольство и среди рабочих. Украина и Финляндия двигались в сторону полной автономии. Солдаты и матросы были массово увлечены идеей классовой революции. Стране угрожал голод.

В этих условиях российское общество напоминало пороховую бочку, которая могла взорваться в любое время. осознавало, что только новая сильная власть и военная диктатура могут сохранить государство от окончательного развала. На роль диктатора избрали генерала Корнилова. Он пользовался огромным уважением среди солдат и офицеров, был человеком властным, решительным и жестким. В условиях опасности он проявлял абсолютную порядочность, преданность родине и все лучшие качества своей сильной воли.

Будучи назначенным главнокомандующим вместо генерала Брусилова, он ввел запрет на митинги на фронте, установил расстрел за дезертирство, существенно ограничил права и полномочия солдатских комитетов. От правительства он требовал милитаризации железных дорог и предприятий оборонного комплекса.

12 августа 1917 года глава Временного правительства Керенский созвал Государственное совещание, в котором приняли участие помещики, представители буржуазии, офицерство, верхушки казачества и духовенства, генералитет. На этом совещании обсуждались вопросы о введении расправе с крестьянами, которые самовольно захватывают земли помещиков, запрете рабочим вмешиваться в дела производства, запрете митингов и собраний.

Генерал Корнилов требовал установления железной дисциплины, разрешения на ввод смертной казни и полного упразднения Советов. Несколько завуалировано он заявил, что для борьбы против революции и большевиков он сдаст немецким войскам Ригу, чтобы таким образом открыть им дорогу в Петроград - оплот революционных сил.

Большая часть участников совещания горячо поддержали заявления генерала. У Корнилова складывалась полная уверенность в том, что войска его поддержат, если он начнет переворот. Накануне Совещания публично высказали свою поддержку генералу Союз Георгиевских кавалеров, Союз казачьих войск и множество других объединений.

А 21 августа немецкие войска заняли Ригу, о чем и предупреждал Корнилов. Казалось, что ситуация для переворота и установления диктатуры самая благоприятная.

После Государственного совещания генерал Корнилов вернулся в Ставку и, руководствуясь решением Временного правительства и согласием Керенского, начал нелегально пересылать в Петроград свои войска. Он отправил в столицу 3й конный корпус и «Дикую» (Туземную) дивизию во главе с

В это время Керенский разыгрывал свою партию. 27 августа он приказал Корнилову сложить полномочия главнокомандующего, а после закономерного отказа генерала подчиниться, объявил того мятежником. Собственно, Керенский и не рассчитывал на то, что Корнилов послушается его. По сути, это была огромная провокация, имевшая целью укрепить власть самого Керенского.

Итак, Керенский начинает вести путанные переговоры со Ставкой, посредником в которых выступает князь Львов. Он всеми силами пытается опорочить Корнилова, но Временное правительство все же отказывается признать того бунтовщиком. В ответ на это Керенский распускает правительство и присваивает себе чрезвычайные диктаторские полномочия. Он собственноручно отстраняет Корнилова от должности, хотя это является абсолютно противозаконным действием. При этом он пытается остановить наступление «Дикой дивизии» Корнилова на Петроград.

Корнилов, отказавшись подчиняться Керенскому, принимает на себя власть во всей полноте и начинает выпускать обращения к народу и армии. В частности, он обещает «спасти Великую Россию», добиться созыва обвиняет большевиков в сговоре с Германией, призывает народ не подчиняться правительству. Выступления Корнилова поддержали многие организации и воинские объединения. Но, поскольку они заранее не были вовлечены в борьбу Корнилова, то поддержку могли оказать только моральную.

Керенский в это время лихорадочно пытается любыми путями остановить Корнилова. Он шлет телеграммы, приказывая тому срочно выехать в Петербург, но Корнилов отказывается подчиняться Керенскому. В ответ он открыто выставляет свои требования: исключить из правительства тех министров, которые, по сведениям самого Корнилова, являются изменниками родины, и установить в стране твердую и сильную власть.

Дикая дивизия продвигается все ближе к Петрограду. У станции Антропшино они устраивают перестрелку с Петроградским гарнизоном, заняв перед этим Лугу и разоружив местный гарнизон. Временное правительство понимает, что не в состоянии справиться с Корниловым, поэтому ищет помощи у большевиков. Те засылают своих агитаторов в войска Корнилова, а петроградским рабочим официально раздают оружие, что впоследствии сыграет одну из решающих ролей в победе большевиков в

Остановить войска Корнилова удалось 29 августа. Диверсанты разобрали железнодорожное полотно, а агитаторы убедили солдат сложить свое оружие и сдаться. Крымов покинул свое войско и поехал в Петроград. Он чувствовал себя обманутым, поэтому в тот же день после переговоров с Керенским смертельно ранил себя выстрелом в грудь.

Корнилов отказался бежать из Ставки, хотя такая возможность ему предоставлялась. 1 сентября генерала и ближайших к нему людей арестовали. Мятеж генерала Корнилова был подавлен.

Корниловский мятеж: последствия

В истории России это событие сыграло очень важную роль. Керенский пытался упрочить свою власть, а вместо этого сыграл на руку большевикам. Они получили абсолютно легальную возможность вооружаться. Началось усиленное формирование новых отрядов красной гвардии. Лагерь «правых» по сути разделился сам в себе, а значит, утратил способность держать и укреплять свою власть.

После этих событий у Советов началась новая глава в истории, которая привела к провалу Временного правительства и победе большевиков в Октябрьской революции.

Корниловское выступление («дело», «путч», «заговор», «мятеж», «восстание») - неудачная попытка установления военной диктатуры 27-31 августа (9-13 сентября) 1917 года, предпринятая Верховным главнокомандующим Русской Армией Генерального штаба генералом от инфантерии Л. Г. Корниловым для того, чтобы:

По некоторым данным целью Корниловского выступления было предотвращение с помощью военной силы прихода к власти левых радикалов (большевиков); по другим данным Корнилов вообще не отличал левых социалистов от правых и ещё с апреля считал своим заклятым врагом Петроградский совет, который в то время возглавляли правые социалисты, меньшевики и эсеры.

Предыстория событий

Летом 1917 года обстановка в Петрограде была неспокойной. Сторонники большевиков и Петросовета проводили антиправительственные демонстрации с призывами к свержению власти. 4 (17) июля Временное правительство ввело в городе военное положение. Однако в конце июля, состав правительства резко изменился, его возглавил эсер Александр Керенский. Главнокомандующим, вместо генерала Брусилова, он, по рекомендации своего заместителя и губернатора Петрограда Савинкова, назначил генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова.

Генерал Корнилов был чрезвычайно популярен в войсках, вокруг него начало смыкаться офицерство, казачество, самые широкие круги общественности… Августовское Государственное совещание в Москве, где Керенский пытался лишить Верховного главнокомандующего слова, стало, тем не менее, триумфом генерала Корнилова. Герой войны, талантливый военачальник, решительный противник развала. Его встречали восторженно, носили на руках, забрасывали цветами.

По свидетельству А.И. Спиридовича, 2 марта 1917 года председатель Временного комитета Государственной думы М.В. Родзянко, игнорируя верховную власть, телеграммой обратился к генералу М.В. Алексееву с просьбой отозвать из Петрограда генерал-адъютанта Иванова и назначить на должность командующего Петроградским военным округом генерал-лейтенанта Корнилова. Алексеев, для которого верховная власть ещё существовала, обратился с соответствующим предложением к Николаю II, заметив, что «в исполнении этого пожелания может заключаться начало успокоения столицы и водворения порядка в частях войск, составляющих гарнизон Петрограда и окрестных пунктов». Таким образом, Л.Г. Корнилов прибыл 5 марта в Петроград одновременно и по просьбе Временного правительства, и по повелению императора. Но «водворять порядок» было уже поздно: его водворил Петроградский совет; тем не менее пост командующего Петроградским военным округом Корнилов принял и после официального визита в Исполком Петроградского совета, отправился в Царское село - арестовывать императрицу.

Когда в апреле, после опубликования ноты П.Н. Милюкова, полки Петроградского гарнизона вышли на улицу, Корнилов вызвал артиллерию для защиты Временного правительства от демонстрантов; однако его приказ был тотчас отменен Исполкомом Петроградского совета. Позже Петроградский совет издал воззвание «Ко всем гражданам», в котором содержалось и специальное обращение к солдатам:

Лишенный таким образом права распоряжаться Петроградским гарнизоном, Корнилов подал в отставку и отправился в действующую армию, на Юго-Западный фронт.

Уже в апреле 1917 года среди недовольных новым порядком офицеров приобрела популярность идея установления военной диктатуры; образовалось множество военных организаций, среди которых к середине лета наиболее влиятельными были Военная лига, Союз георгиевских кавалеров (штаб-квартиры находились в Петрограде) и созданный при Ставке в Могилёве Союз офицеров армии и флота. Устремления военных поддерживали и некоторые гражданские организации, в том числе Общество экономического возрождения России во главе с А.И. Гучковым и А.И. Путиловым и Республиканский центр, создавший даже собственный военный отдел, для координации действий различных офицерских организаций. На пост военного диктатора весной и летом выдвигались разные кандидатуры, в том числе М.В. Алексеев, А.А. Брусилов и А.В. Колчак, однако уже в дни Московского государственного совещания фаворитом стал Л.Г. Корнилов, к тому времени - Верховный главнокомандующий; хотя многие высшие офицеры относились к нему весьма скептически. Например, Алексеев считал, что у Корнилова «львиное сердце, а голова овечья», Брусилов же говорил: «Это начальник лихого партизанского отряда - и больше ничего».

После отставки 7 (20) июля Г.Е. Львова Временное правительство возглавил эсер Александр Керенский. Главнокомандующим, вместо генерала Брусилова, он, по рекомендации своего заместителя и губернатора Петрограда Савинкова, назначил генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова.

Существует мнение, что Керенский назначил именно этого генерала вовсе не потому, что оценил его душевное благородство, таланты командующего или личную его боевую доблесть: это лишь рядовой состав армии можно было с успехом разложить с помощью пропаганды, непротивлению «братанию» на фронте и т. п.; руководящий же состав Русской армии приказами и комитетами заставить забыть долг перед Родиной было уже невозможно. Однако, их из армии можно было удалить . И для этого нужен был повод . Н. В. Стариков считает, что Керенскому необходимо было…

Либеральные политики, члены Государственной Думы, промышленники, торговая аристократия обещали генералу свою поддержку. Огромная масса обывателей возлагала на него надежды… Надежды на установление диктатуры и спасение Родины. И план Корнилова действительно предполагал установление диктатуры. Но не единоличной, а «диктатуры правительства ».

Однако между Председателем правительства и Главнокомандующим вскоре появился антагонизм.

А.Ф. Керенский, фактически сосредоточивший в своих руках правительственную власть, во время корниловского выступления очутился в трудном положении. Он понимал, что только суровые меры, предложенные Л.Г. Корниловым, могли еще спасти экономику от развала, армию от анархии, Временное правительство освободить от советской зависимости и установить, в конце концов, внутренний порядок в стране. Но А.Ф. Керенский также понимал, что с установлением военной диктатуры он лишится всей полноты своей власти. Добровольно отдавать ее даже ради блага России он не захотел. К этому присоединилась и личная антипатия между министром-председателем А.Ф. Керенским и главнокомандующим генералом Л.Г. Корниловым, они не стеснялись высказывать свое отношение друг к другу

Тем временем положение на фронте ухудшалось; 21 августа (3 сентября) германские войска взяли Ригу; заградительные отряды Корнилова не только не помогали, но усиливали ожесточение солдат против офицеров.

По решению Временного правительства и с согласия самого А. Ф. Керенского на Петроград отправляется 3-й конный корпус генерала Крымова с целью окончательно (после подавления июльского мятежа) покончить с большевиками и взять под контроль ситуацию в столице:

«Корниловская программа» и политические взгляды генерала Корнилова

Вопреки утверждениям некоторых историков, генерал Корнилов никогда, ни до своего августовского выступления, ни во время него - ни официально, ни в частных беседах и разговорах не ставил определённой «политической программы». Он её не имел, как не имел (наряду с Керенским) прямых социальных и политических лозунгов. Документ, известный в истории под названием «Корниловская программа» стал результатом коллективного творчества Быховских узников - лиц, заключённых в Быховскую тюрьму вместе с генералом Корниловым по обвинению в поддержке его после неудачи Корниловского выступления. По словам генерала Деникина - соавтора этой программы, она нужна была как исправление «пробела прошлого» - необходимости объявления строго деловой программы по удержанию страны от окончательного развала и падения. Программа после составления была утверждена генералом Корниловым и появилась в печати без даты и под видом программы одного из прошлых его выступлений, ибо в условиях, в которых пребывали её авторы, было трудно, по словам генерала Деникина, опубликовать «Программу Быхова».

«Корниловская программа»:

• 1) Установление правительственной власти, совершенно независимой от всяких безответственных организаций - впредь до Учредительного собрания.
• 2) Установление на местах органов власти и суда, независимых от самочинных организаций.
• 3) Война в полном единении с союзниками до заключения скорейшего мира, обеспечивающего достояние и жизненные интересы России.
• 4) Создание боеспособной армии и организованного тыла - без политики, без вмешательства комитетов и комиссаров и с твердой дисциплиной.
• 5) Обеспечение жизнедеятельности страны и армии путем упорядочения транспорта и восстановления продуктивности работы фабрик и заводов; упорядочение продовольственного дела привлечением к нему кооперативов и торгового аппарата, регулируемых правительством.
• 6) Разрешение основных государственных, национальных и социальных вопросов откладывается до Учредительного Собрания.

Во время своего назначения на пост Верховного главнокомандующего 19 июля 1917 г. генерал Корнилов потребовал от правительства признания за ним ответственности «только перед собственной совестью и всем народом», устанавливая таким образом по словам Деникина некую «оригинальную схему суверенного военного командования». Заявление в основном касалось военной части, в частности - предоставление Главокверху полной автономии во всех военных вопросах - как то решения оперативных задач, назначения и смещения командного состава. Требовал Корнилов и введения смертной казни на фронте.

В беседах с целым рядом лиц генералом Корниловым выдвигались различные формы «сильной власти», например, переформирование кабинета Керенского на национальных началах, смена главы правительства, введение Верховного главнокомандующего в состав правительства, совмещение должностей министра председателя и Верховного главнокомандующего, директория, единоличная диктатура. Сам генерал Корнилов склонялся к единоличной диктатуре, не ставя, однако, её при этом самоцелью и придавая огромное значение факту легитимности и законной преемственности власти.

30 июля на совещании с участием министров путей сообщения и продовольствия генерал Корнилов высказывал следующие взгляды:

Не вдаваясь в вопрос о том, какие меры необходимы для оздоровления рабочих и железнодорожных составляющих и предоставляя разобраться в этом специалистам, генерал тем не менее полагал, что «для правильной работы этих армий они должны быть подчинены той же железной дисциплине, которая устанавливается для армии фронта».

В записке генерала Корнилова, подготовленной для доклада Временному правительству, говорилось о необходимости проведения следующих главных мероприятий:

• введение на всей территории России в отношении тыловых войск и населения юрисдикции военно-революционных судов, с применением смертной казни за ряд тягчайших преступлений, преимущественно военных;
• восстановление дисциплинарной власти военных начальников;
• введение в узкие рамки деятельности комитетов и установления их ответственности перед законом.

3 августа генерал Корнилов представил записку Керенскому в Петрограде, однако последний, выразив предварительно своё принципиальное согласие с мерами, предлагавшимися Корниловым, уговорил генерала не представлять записки правительству непосредственно в этот день, мотивируя это пожелание желательностью завершения аналогичной работы военного министерства для взаимного согласования проектов. Однако уже на следующий день 4 августа копия записки генерала Корнилова оказалась в распоряжении газеты «Известия», начавшей печатание выдержек из корниловской записки, одновременно с чем началась и широкая кампания по травле верховного командования.

По словам генерала Деникина, «политический облик генерала Корнилова для многих оставался неясным» и вокруг этого вопроса строились легенды, имевшие своим источником окружение Лавра Георгиевича, которое, в силу излишней терпимости и доверчивости плохо разбиравшегося в людях генерала, подобралось «мало-государственное или же вовсе беспринципное». В этом Деникин видел глубочайший трагизм деятельности генерала Корнилова.

Лавр Георгиевич не был ни социалистом, ни монархистом: подобно подавляющему большинству тогдашнего офицерства, он был чужд политическим страстям. Деникин считал, что по взглядам и убеждениям генерал Корнилов был близок «широким слоям либеральной демократии». Как Главнокомандующий, генерал Корнилов имел более других военачальников смелости и мужества выступать против разрушения армии и в защиту офицерства.

Временное правительство 21 августа утвердило решение о выделении Петроградского военного округа в прямое подчинение Ставке, о чем официально сообщили Корнилову 24 августа. В телеграмме подчеркивался принципиально важный момент – в самом Петрограде должна остаться власть Временного правительства. На должность губернатора предполагался Б.В. Савинков. В распоряжение правительства, для «ограждения от посягательств с чьей бы то ни было стороны». 25 августа, уже без согласования с правительством был заготовлен проект приказа о введении в Петрограде осадного положения (комендантский час, цензура, запрет митингов и демонстраций, разоружение частей гарнизона, оказывающих сопротивление, военно-полевые суды). Вечером того же дня, в Ставке, в присутствии Филоненко, еще раз обсуждался список «Совета народной обороны» и говорилось о директории Керенский-Корнилов-Савинков, в качестве высшей формы управления страной до созыва Учредительного Собрания.

25 августа, в полном соответствии с распоряжением правительства, в Петроград направился конный корпус. Но это были казачьи части 3-го конного корпуса (а также Туземная («Дикая») дивизия) под командованием генерал-лейтенанта А.М. Крымова, хотя Корнилов обещал Савинкову отправить корпус регулярной кавалерии, во главе с более «либеральным» командиром.

Корнилов надеялся на «Союз офицеров», как на организацию, которая могла бы противодействовать большевикам в самом Петрограде, путем создания мобильных офицерско-юнкерских отрядов. На их финансирование предполагалось направить средства организации Гучкова-Путилова (уже полученные 900 тыс. рублей пошли на аренду помещений для офицеров, приобретение мотоциклеток, автомобилей, оружия). Боевые структуры «Союза офицеров» фактически подчинялись самому Корнилову, действуя совершенно независимо от правительства. Офицеры, рассчитывали поставить власть перед фактом ликвидации Петроградского Совета и ареста большевиков.

Хронология

26 августа депутат Государственной Думы Львов передаёт премьер-министру обсуждавшиеся им накануне с генералом Корниловым различные пожелания в смысле усиления власти.

Керенский во время второго посещения его Львовым спрятал за занавеской в своем кабинете помощника начальника милиции Булавинского. Булавинский свидетельствует, что записка была прочтена Львову и последний подтвердил содержание её, а на вопрос, «каковы были причины и мотивы, которые заставили генерала Корнилова требовать, чтобы Керенский и Савинков приехали в Ставку», он не дал ответа.

Вечером 26 августа на заседании правительства Керенский квалифицировал действия Верховного главнокомандующего как «мятеж». Однако даже и Временное правительство не приняло сторону Керенского. Во время произошедшего бурного совещания Керенский требовал себе «диктаторских полномочий» для подавления «мятежа», однако другие министры выступали против этого и настаивали на мирном урегулировании.

27 августа Керенский распускает кабинет и самочинно присваивает себе «диктаторские полномочия», единолично отстраняет генерала Корнилова от должности (на что юридически права не имеет ), требует отмены движения на Петроград ранее им же отправленного конного корпуса и назначает сам себя Верховным главнокомандующим. Генерал Корнилов такой приказ выполнять отказывается…

В результате генерал Корнилов приходит к заключению, что:

…и решает не подчиняться и должности Верховного главнокомандующего не сдавать.

Корнилов отвечает со своей стороны рядом горячих воззваний к армии, народу, казакам, в которых описывает ход событий, называя действия Керенского провокацией. Корнилов в одном из ответных воззваний (от 27 августа) неосторожно заявляет, что:

Это неосторожное обобщение всех членов Временного правительства, которых, за исключением быть может одного, можно было обвинять в чём угодно, только не в служении немцам, произвело тягостное впечатление на лиц, знавших действительные взаимоотношения между членами правительства, и особенно на тех, кто в среде его были духовно сообщниками Корнилова.

Принимая на себя всю полноту власти, генерал Корнилов обещал «спасти Великую Россию» и «довести народ путем победы до созыва Учредительного Собрания». 29 числа генерал распространил ещё одно обращение, в котором заявлял о сговоре правительства, большевиков и Германии, называл взрывы в Казани их спланированной акцией, призывал не подчиняться распоряжениям правительства.

Выступление генерала Корнилова поддержал Союз Офицеров, петроградские офицерские организации, «вторая шашка Империи » генерал Каледин присоединился к мятежникам; не было никакого сомнения, что масса офицерства всецело на стороне Корнилова и с замиранием сердца следит за перипетиями борьбы, им кровно близкой; но, не привлеченное к ней заблаговременно в широком масштабе и в солидной организации, в той обстановке, в какой оно жило - офицерство могло дать лишь нравственную поддержку. Командующие четырьмя фронтами объявили о своей солидарности с Верховным главнокомандующим.

В дальнейшем Керенский, триумвират Савинков, Авксентьев и Скобелев, петроградская дума с А. А. Исаевым и Шрейдером во главе и советы лихорадочно начали принимать меры к приостановке движения войск Крымова…

Телеграммой без номера и за подписью «Керенский» Верховному главнокомандующему было предложено сдать должность генералу Лукомскому и немедленно выехать в столицу. Это распоряжение было незаконным и не подлежало обязательному исполнению - «Верховный главнокомандующий ни военному министру, ни министру-председателю, ни тем более товарищу Керенскому ни в какой мере подчинён не был». Керенский пытается назначить нового Верховного главнокомандующего, однако оба генерала-"кандидата" - Лукомский и Клембовский - отказываются, причем первый из них в ответ на предложение занять должность Верховного главнокомандующего открыто бросает Керенскому обвинение в провокации.

28 августа генерал Корнилов решает отказать Керенскому в выполнении его требовании (от 28 августа) остановить движение на Петроград (отправленного туда ранее по решению Временного Правительства и самого Керенского) корпуса генерала Крымова и принимает решение:

…воспользовавшись для этого все тем же уже движущимся по указанию Керенского на Петроград конным корпусом и даёт его командиру генералу Крымову соответствующее указание.

28 августа войска Крымова заняли Лугу, разоружив местный гарнизон. У станции Антропшино Корниловская Туземная дивизия вступила в перестрелку с солдатами Петроградского гарнизона. В условиях угрозы власти правительства Керенский ищет возможности для переговоров, но его отговаривают ехать в Ставку из-за опасности расправы - ходят слухи, что Керенскому в войсках вынесен смертный приговор. Помощь в подавлении выступления правительству предложили Советы. Временное правительство было вынуждено прибегнуть к услугам большевистских агитаторов для контакта с восставшими частями и раздать оружие петроградским рабочим, что способствовало впоследствии Советам в проведении Октябрьской революции.

Керенский отдаёт указ об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж» генерала Корнилова и его старших сподвижников.

Крымов направился в Петроград, оставив корпус в окрестностях Луги, по приглашению Керенского, которое было передано через приятеля генерала - полковника Самарина, занимавшего должность помощника начальника кабинета Керенского. Подробности разговора между Крымовым и Керенским до нас не дошли. По свидетельствам очевидцев, из-за дверей кабинета доносился гневный голос генерала Крымова, обличавшего министра-председателя.

По воспоминаниям ген. А. Лукомского, Крымов через адъютанта передал Корнилову записку. Корнилов записку получил, но с ее содержанием никого не ознакомил.

Вдова покойного генерала Крымова получила от Керенского разрешение исключительно на похороны ночью и при условии присутствия не более 9 человек, включая духовенство.

4 сентября полковник Самарин за отличие по службе был произведён в генерал-майоры и назначен командующим войсками Иркутского военного округа…

Продвижение войск мятежников было остановлено 11 (29) сентября на участке Вырица-Павловск в результате диверсии (разобрано железнодорожное полотно). Благодаря посланным для контактов с восставшими агитаторам, удалось добиться того, что они сложили оружие.

Генерал Корнилов отказывается от предложений покинуть Ставку и «бежать». Не желая кровопролития в ответ на уверения в верности от преданных ему частей из уст Генерального штаба капитана Неженцева

Генерал ответил:

Генерального штаба генерал от инфантерии М. В. Алексеев…

…соглашается произвести арест генерала Корнилова и его сподвижников (генералов Романовского, Лукомского и ряд старших офицеров, взятых под следствие и помещенных в г. Быхове в здании монастыря) в Ставке, что и делает 1 сентября 1917 года. Корниловцам, помещённым в здании Быховской тюрьмы, генерал Алексеев постарался обеспечить максимальную безопасность. Тем не менее, этот эпизод оказался недопонятым генералом Корниловым и впоследствии уже на Дону весьма негативно сказался на отношениях двух генералов-руководителей молодой Добровольческой Армии. Генерала Корнилова, без сомнения, также должна была ранее огорчать чрезвычайная осторожность генерала Алексеева в плане поддержки Выступления, сочувствовавшего желанию генерала Корнилова навести порядок в армии и стране, однако публично не соглашавшегося ни по одному пункту по причине отсутствия веры в успех рискованного мероприятия.

Тотчас после этого (через неделю) генерал Алексеев уходит в отставку с поста Начальника штаба при Верховном главнокомандующем - Керенском; об этом кратком, всего несколько дней, периоде своей жизни генерал говорил впоследствии всегда с глубоким волнением и скорбью. Своё отношение к корниловцам Михаил Васильевич выразил в письме редактору «Нового времени» Б. А. Суворину таким образом:

28 августа аресту подвергаются также выразившие солидарность Корниловскому выступлению главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал А. И. Деникин, генерал С. Л. Марков, генерал И. Г. Эрдели и ряд других.

(подробнее об этом см. статью Быховское сидение )

Реакция общественности

После августовских дней в обиходе в народе и в армии появилось новое слово - «корниловцы», произносимое, по словам генерала Деникина, либо с гордостью, либо с возмущением, однако в любом случае выражавшее резкий протест против существовавшего режима и его политики - «керенщины». В октябре 1917 г. прессой была открыта кампания по реабилитации генерала Корнилова и его сподвижников.

Белевский в это время говорил:

Гораздо прямее и смелее высказывался в те дни А. И. Ильин:

9 сентября 1917 года подали в отставку в знак солидарности с генералом Корниловым министры-кадеты.

Итоги

Победа Керенского в этом противостоянии стала прелюдией большевизма , ибо она означала победу советов, в среде которых большевики уже занимали преобладающее положение, и с которыми правительство Керенского было способно вести лишь соглашательскую политику.

Л.Д. Троцкий писал:

Н.В.Стариков писал:

«Корниловский мятеж» - это стопроцентная заслуга Александра Фёдоровича, его сценарий, его драматургия. В действительности никакого мятежа не было: группа патриотов-генералов пыталась спасти страну по просьбе… Керенского, а потом была им оклеветана и предана.

Во время заключения Верховного главнокомандующего в Быховской тюрьме Керенский как-то сказал следующую фразу, характеризующую как морально-этические аспекты ведения политики министра-председателя, так и его планы в отношении будущего генерала Корнилова:

Генерал Романовский - один из быховских узников - говорил впоследствии: «Могут расстрелять Корнилова, отправить на каторгу его соучастников, но „корниловщина“ в России не погибнет, так как „корниловщина“ - это любовь к Родине, желание спасти Россию, а эти высокие побуждения не забросать никакой грязью, не втоптать никаким ненавистникам России».

Последствия Корниловского выступления сыграли важную роль в истории Гражданской войны. Антибольшевистские социалисты и офицеры никогда не доверяли друг другу, и при Временном правительстве это недоверие стало ещё глубже. Но именно заговор Корнилова послужил причиной окончательного разрыва. Ни одна сторона не желала простить или забыть мнимые и реальные обиды, или, как они сами называли, «предательство». Без сомнения, главной причиной победы красных в Гражданской войне была недостаточная сплочённость в лагере их врагов.

В 1937 году, 20 лет спустя описываемых событий, другой участник событий - И. Л. Солоневич писал в «Голосе России», что результатом провала заговора генерала Корнилова стала власть Сталина над Россией, а также следующим образом характеризовал противостояние между Керенским и Корниловым:

Ген. Л.Г. Корнилова можно обвинять только в одном: в том, что заговор его не удался. Но генералу Л. Корнилову удалось нечто иное: Он не делал изысканных жестов и не произносил патетических речей. Он также не бежал в бабьей юбке(версия побега Керенского переодетым в женскую одежду придумана большевиками, которым видимо Солоневич доверял больше чем самому Керенскому. В реальности было так: Существует миф о том, что Керенский сбежал из Зимнего дворца, переодевшись медсестрой, другой вариант - горничной, который не соответствует действительности и, предположительно, создан большевистской пропагандой или народом. Сам Керенский утверждает, что уехал из Зимнего в своем обычном френче, на своей машине, в сопровождении автомобиля американского посла с американским же флагом. Встречные солдаты привычно отдавали честь. Переодеться Керенскому - в костюм матроса - пришлось в Гатчине, после неудачного похода на Петроград) и не оставлял на произвол судьбы людей, которые ему верили. Он пошёл до конца. И конец этот он нашёл в бою.

Версии

Существует версия, что генерал Корнилов незадолго до этого выступивший на Московском государственном совещании с требованием «сильной руки» заранее согласовал вооружённое выступление с главой Временного правительства Керенским, который в ходе продвижения казаков Крымова на Петроград, под давлением Петроградского Совета, сменил свою первоначальную позицию и признал генерала Корнилова мятежником 27 августа. По версии Корнилов с ведома А. Ф. Керенского, отправил на Петроград 3-й кавалерийский корпус под командованием генерала Крымова. Таким образом, под предлогом введения «надёжных войск» для нейтрализации большевиков Корнилов получал возможность сместить Временное правительство и стать военным диктатором. По другой версии, Корнилов неправильно понял Керенского. Мятеж также мог быть провокацией Савинкова (который дал согласие на введение войск) или Львова, служившего парламентером между главнокомандующим и председателем правительства.

Л. Д. Троцкий в своей «Истории русской революции» пишет, что мятеж Корнилова был согласован с Керенским и имел целью установление диктатуры последнего, но Корнилов изменил договоренностям и попытался добиться диктатуры для себя.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption

Исполняется 100 лет событию, определившему судьбу России на десятилетия вперед.

Советская историография именовала его "корниловским мятежом", современный официоз уклончиво "корниловским выступлением", а многие - последней попыткой ответственных патриотов спасти страну.

Мятеж не может быть удачен: тогда его зовут иначе Джон Харингтон, английский поэт XVI века

Было очевидно, что долго жить в хаосе и безвластии невозможно. Кто-то должен был ударить кулаком по столу и навести свой порядок. Правые попробовали - не получилось, и настала очередь крайних левых.

Что на самом деле случилось в те дни, каковы были подлинные намерения и мотивы главных действующих лиц, остается во многом загадкой.

Бескровная попытка

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Министр-председатель Александр Керенский (слева)

Фабула событий коротка и незатейлива.

19 июля 1917 года (все даты приводятся по старому стилю) Временное правительство назначило Верховным главнокомандующим российской армией популярного среди офицерства, энергичного и волевого 46-летнего генерала Лавра Корнилова. Он сменил Алексея Брусилова, откровенно шедшего на поводу у солдатских комитетов и впоследствии служившего красным.

Новый главковерх не являлся ярым монархистом, а по мнению близко знавшего его генерала Деникина, вообще был близок по взглядам "к широким кругам либеральной демократии", но при этом выступал за твердый порядок.

Его хладнокровие в самые тяжкие дни, его твердость в борьбе с "большевизмом", его гражданское мужество поселили во мне чувство глубокого к нему уважения и укрепили уверенность, что именно генерал Корнилов призван реорганизовать нашу армию. Я был счастлив этим назначением Борис Савинков, политик

По словам видного эсера Виктора Чернова, "искать помощников Корнилову не пришлось; его поведение стало сигналом для всей России".

На Государственном совещании в Москве (временном подобии отсутствовавшего парламента) 13-15 августа Корнилов, якобы обещавший премьеру Александру Керенскому говорить только о военных делах, произнес политическую речь.

Он раскритиковал Временное правительство за нерешительность и бездействие, потребовал обуздания советов и комитетов, введения смертной казни не только на фронте, но и в тылу, запрета политической агитации в армии и забастовок в военной промышленности и на железных дорогах.

Внешне это напоминало предшествовавший демарш силовых министров в Верховном Совете СССР 17 июня.

• Побег из Быхова
• От Февраля до Октября: недолго музыка играла
• Невыпавший жребий

Власти я не ищу, но если тяжкий крест выпадает на мою долю, то что же делать Лавр Корнилов, из ответа на обращение Союза офицеров

27 августа Керенский обвинил Корнилова в подготовке переворота и издал приказ о назначении главковерхом генерала Александра Лукомского.

28 августа Корнилов отказался подчиниться и двинул на Петроград 3-й кавалерийский корпус генерала Александра Крымова.

"Правительство снова подпало под влияние безответственных организаций и, отказываясь от твердого проведения в жизнь программы оздоровления армии, решило устранить главного инициатора указанных мер", - говорилось в обращении Корнилова.

Генерал потребовал от Временного правительства "исключить из своего состава тех министров, которые по имеющимся сведениям были явными предателями Родины" и "перестроиться так, чтобы стране была гарантирована сильная и твердая власть".

Генерал Корнилов имел более других военачальников смелости и мужества выступать против разрушения армии и в защиту офицерства Владимир Цветков, историк

Прямых обвинений и угроз в адрес Керенского, равно как конкретной политической программы, в документе не было.

29 августа премьер объявил Корнилова и его старших сподвижников изменниками, издал указ об их аресте и предании суду и призвал всех на защиту революции.

Обязанности главковерха он возложил на себя, а начальником штаба назначил пожилого исполнительного генерала Михаила Алексеева, занимавшего эту должность и при Николае II.

• Ледяной поход: занавес трагедии

В тот же день эшелоны с корпусом Крымова остановились, поскольку железнодорожники разобрали полотно на участке Вырица-Павловск. Застрявшие в бездействии войска заколебались и были распропагандированы агитаторами Петроградского совета, а входившая в состав корпуса Туземная ("Дикая") дивизия - делегатами проходившего в те дни в столице съезда мусульманских народов.

Для окончания войны миром, достойным великой, свободной России, нам необходимо иметь три армии: армию в окопах, армию в мастерских и на заводах, и армию железнодорожную Лавр Корнилов, из выступления на министерском совещании 30 июля 1917 года

Большевики начали формировать в Петрограде Красную гвардию - отряды добровольцев для борьбы с "корниловщиной".

1 сентября Корнилов без сопротивления сдался прибывшему в могилевскую ставку генералу Алексееву и был заключен в быховскую тюрьму. По делу о "мятеже" подверглись аресту 30 человек, включая Корнилова, в том числе 14 генералов.

Командиру ударного добровольческого Корниловского полка Митрофану Неженцеву, заявившему о готовности личного состава вступить в бой, генерал приказал "соблюдать полное спокойствие".

Крымов добился встречи с Керенским и высказал все, что о нем думал, после чего застрелился.

Чего хотел Керенский?

Как утверждал в "Очерках русской смуты" Антон Деникин, весь план Корнилова строился на том, что серьезного сопротивления не будет. Того же мнения держались все посвященные.

"Общее мнение склонялось к тому, что мы идем на Петроград. Мы знали, что скоро должен состояться государственный переворот, который покончит с властью Петроградского совета и объявит либо директорию, либо диктатуру с согласия Керенского и при его участии, которое в данных условиях было гарантией полного успеха", - вспоминал командир одного из выдвигавшихся на столицу полков князь Ухтомский.

Сильная власть должна начаться с армии и распространиться на всю страну "Утро России", деловая газета, 12 августа 1917 года

21 июля министр иностранных дел Михаил Терещенко заявил британскому послу Джорджу Бьюкенену: "Остается только одно: введение военного положения во всей стране, использование военно-полевых судов против железнодорожников и принуждение крестьян к продаже зерна. Правительство должно признать генерала Корнилова".

На вопрос дипломата, разделяет ли данное мнение Керенский, Терещенко ответил утвердительно, правда, добавив, что "у премьера связаны руки".

11 августа Корнилов заявил своему начальнику штаба Лукомскому, что твердо решил "защитить Временное правительство даже против его воли", и что "пора немецких шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да так, чтобы он нигде и не собрался".

В эти поистине ужасающие минуты, когда подступы к обеим столицам почти открыты для победного шествия торжествующего врага, Временное Правительство кидает в народ призрачный страх контр-революции, которую оно само своим неумением к управлению, своею слабостью, своею нерешительностью в действиях вызывает к скорейшему воплощению Лавр Корнилов, из обращения к нации 28 августа 1917 года

Лукомский спросил, какую позицию займет правительство. Корнилов выразил уверенность, что оно либо поддержит его, либо не станет вмешиваться, "а потом сами скажут мне спасибо".

Больше всех об альянсе между Керенским и Корниловым радел губернатор Петрограда, бывший эсер-бомбист Борис Савинков.

Генерал Деникин утверждал, что 20 августа Керенский по докладу Савинкова согласился установить в столице военное положение и ввести в нее корпус Крымова.

Предусматривалось передать высшую власть директории-триумвирату в составе Керенского, Корнилова и Савинкова и включить в кабинет несколько новых лиц.

Таким образом, передвижение войск начиналось легально. До 27 августа Корнилов пребывал в полной уверенности, что действует заодно с правительством. Неожиданное объявление его заговорщиком и приказ сдать командование повергли генерала в шок.

"Испорченный телефон"

Непосредственные участники событий излагали случившееся по-разному.

Известно о сомнительной роли, сыгранной бывшим депутатом Госдумы Владимиром Львовым, который в первом составе Временного правительства был обер-прокурором Святейшего Синода, а в 1922 году вернулся из эмиграции в Советскую Россию и участвовал в движении "обновленной церкви". В политических кругах он имел репутацию человека неуравновешенного и ненадежного.

После того как Керенский стал премьером и места в своем кабинете для Львова не нашел, тот стал заявлять всем желавшим слушать, что Керенский ему теперь смертельный враг.

Тем не менее, по версии Львова, Керенский 24 августа позвал его к себе, сказал, что опасается за собственное будущее и попросил провести с Корниловым переговоры о дополнительных гарантиях.

По словам Керенского, Львов сам явился с предложением побеседовать с какими-то "влиятельными деятелями, способными обеспечить правительству поддержку справа".

Корнилов не покушался на государственный строй; он стремился, при содействии некоторых членов правительства, изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных и энергичных. Это не измена родине, не мятеж Михаил Алексеев, генерал

27 августа Львов вернулся из Могилева и заявил Керенскому, что Корнилов требует отставки Временного правительства, вручения ему диктаторских полномочий с правом сформировать по своему усмотрению новый кабинет, и прибытия Керенского в Ставку. А от себя добавил, что Керенского там, скорее всего, убьют.

Корнилов, со своей стороны, утверждал, что обсуждал с Львовым, представившимся полномочным представителем Керенского, возможность объединения постов премьера и главковерха, но в порядке дискуссии, а ультиматумов не ставил.

Тогда Керенский в присутствии Львова связался с Корниловым по телефону и спросил, правда ли то, что он говорил Владимиру Николаевичу. Генерал, не почуяв подвоха, ответил утвердительно, а по поводу приезда премьера в Ставку сказал, что это, конечно, было бы желательно.

Тогда премьер отпустил Львова, а затем снова пригласил к себе в кабинет, за это время спрятав за портьерой помощника начальника петроградской милиции Булавинского (требовался свидетель). Он попросил Львова для большей ясности еще раз повторить якобы услышанное им от Корнилова и изложить содержание "ультиматума" в письменном виде.

Как только Львов закончил писать, Керенский велел Булавинскому арестовать его, и с этого момента не сходил с позиции: Корнилов - преступник!

Кто кого перехитрил?

"Мы никогда не узнаем, был ли демарш Львова следствием помутнения рассудка или коварно задуманной и виртуозно исполненной местью [Керенскому], но последствия его оказались катастрофическими", - пишет современный исследователь Никита Соколов.

Некоторые историки полагают, что между Корниловым и Керенским случилось грандиозное недоразумение из-за того, что с 15 августа они не виделись, а общались через третьих лиц.

Главной причиной победы красных стала недостаточная сплоченность в рядах их оппонентов Питер Кенез, историк

Петербургский профессор Андрей Буровский не исключает, что Керенский сам принял решение отказать Корнилову в поддержке, а недалеким Львовым воспользовался, чтобы получить повод.

Если так, то чем руководствовался министр-председатель?

Не смог поступиться принципами и сделаться могильщиком демократии, служению которой посвятил всю сознательную жизнь?

Или испугался за свою власть, а опасность для этой самой власти с противоположного фланга недооценил?

В принципе, основания не доверять Корнилову у Керенского имелись. Став хозяином положения, генерал вполне мог возжелать единоличной диктатуры. Такую уверенность выражал, в частности, Лев Троцкий в его "Истории русской революции".

Поддерживать Керенского не хотели ни правые, ни левые, а этим пользовались большевики. Победой над Корниловым Керенский наголову разбил себя самого и похоронил Февраль Ираклий Церетели, меньшевик

У Керенского и Корнилова были, выражаясь по-нынешнему, разные группы крови: один с юности презирал "солдафонов", другой "болтунов-адвокатов".

В интервью Русской службе Би-би-си в 1957 году Керенский вновь утверждал, что "не существует вопроса, имел место заговор, или нет".

• Будущие белые вожди в Первую мировую

Широко известны сказанные им по горячим следам слова: "Корнилов должен быть казнен, но я первым из первых принесу цветы на его могилу и преклоню колена перед русским патриотом".

Корнилов, проживший после августовских событий полгода, мнения о Керенском публично не высказывал, но догадаться о нем нетрудно.

Последствия

Известны слова Лавра Корнилова: "Довести страну до Учредительного собрания, а там пусть делают, что хотят; я устранюсь и ничему препятствовать не буду".

После корниловских дней открылась новая глава. Петроградский Совет обнаружил резкий большевистский крен Лев Троцкий, один из лидеров большевиков

До попытки переворота и после ее неудачи генералу было бы странно говорить иное. Как он повел бы себя, став диктатором, неизвестно.

Фидель Кастро в горах Сьерра-Маэстра тоже уверял, что власть его не интересует. Октавиан Август 43 года твердил, что больше всего на свете любит республику.

Возможно, Россия прошла бы путем, каким прошла в XX веке Испания.

Но этот вариант истории не сбылся.

Провал корниловского выступления сделал захват власти большевиками практически неизбежным.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Оружия у большевиков оказалось в избытке

Армия была обезглавлена. Керенский утратил всякую силовую поддержку, потому что офицерство считало его предателем.

Но самая разительная перемена случилась в положении большевиков.

Неудачная попытка переворота 3 июля и открывшееся сотрудничество с немцами дискредитировали их в глазах общества. Ленин скрывался в Финляндии, Троцкий сидел в тюрьме.

Теперь они присвоили всю заслугу "победы над корниловщиной". Произошел взрывной рост численности партии, и ее представительства в Советах. Троцкий триумфально вышел на свободу и возглавил главный из них, Петроградский.

Войди Корнилов в Петроград - и сегодня мы изучали бы историю Гражданской войны как историю нескольких месяцев 1917 года. Исследователи гадали бы, десять тысяч человек погибли или пять Андрей Буровский, историк

Большевики легализовали свои вооруженные формирования и не подумали их распустить, хотя "угроза для революции" вроде отпала. По словам будущего главы петроградской ЧК Моисея Урицкого, в дни корниловского выступления Красная гвардия получила с армейских складов порядка 40 тысяч винтовок.

Генерал Петр Краснов впоследствии писал, что накануне большевицкого выступления военные считали его даже желательным: пусть ленинцы сбросят "краснобая", а мы потом их прихлопнем.

Керенский в это же время заявил видному кадету Владимиру Набокову: "Я был бы готов отслужить молебен, чтобы такое выступление произошло. У меня больше сил, чем нужно. Они будут раздавлены окончательно".

Просчитались все.