Почему люди бунтуют краткое. Т

Фото Reuters

«Почему люди бунтуют». Так называется классическое исследование американского социолога Теда Роберта Гарра, весьма полезное для анализа массовых акций протеста в России.

На поставленный вопрос Гарр отвечает так: все дело в росте относительной депривации (relative deprivation, RD). Относительная депривация – это воспринимаемое индивидами расхождение между их ожиданиями и реальными возможностями, между «надо» и «есть», между тем, что люди хотят, и тем, что имеют . Очевидно, что RD – микропонятие, применимое к отдельным индивидам, в отличие от макропонятия «легитимность», относимого к политической системе в целом.

Сегодня события в России все чаще описываются как полномасштабный кризис легитимации. Но такое рассмотрение рано или поздно приводит к парадоксам. Вообще, изучение литературы, посвященной проблеме легитимации, наводит на мысль, что и социологи, подобно другим гуманитариям, злоупотребляют словами, специально для этого (злоупотребления. – М.Б.) созданными.

В самом деле, легитимность есть ненасильственная нормативная действенность. Те или иные нормы являются легитимными, если они могут приниматься и в равной степени регулярно выполняться независимо от конкретно осуществляемого принуждения и явно угрожающих санкций . Остается непонятным, почему нормы, еще вчера обладавшие ненасильственной действенностью, сегодня для своего выполнения требуют принуждения и угрожающих санкций.

По Гарру, рост RD некоторой части населения приводит к делегитимации политической системы в глазах этой части населения. Это позволяет отказаться от дихотомии: либо режим легитимен, либо нет. Оказывается возможным ввести количественную меру, называемую масштаб легитимности , – это доля людей среди населения страны, имеющих чувство легитимности политической системы выше какого-то определенного порога. В качестве такого порога можно, например, рассматривать голосование на президентских выборах за кандидата, олицетворяющего систему. Тогда, если доверять официальным данным, масштаб легитимности системы в 2004 году (71,3% за Владимира Путина при явке в 64,4%) – 45,9%, в 2008 году (70,3% за Дмитрия Медведева при явке в 69,6%) – 48,9%, а в 2012 году (63,6% за Владимира Путина при явке в 64%) – 40,7%.

Как мы видим, падение в абсолютных цифрах (если они не сфальсифицированы) не такое уж и большое, но имеющее сверхпропорциональные последствия – поскольку произошло за счет столиц и других крупных городов.

Рассмотрим, из-за чего произошел разрыв между ожиданиями жителей России и их реальными возможностями в 2004–2012 годы. Таких причин, очевидно, несколько:

1) улучшившаяся информированность граждан России об объемах политических прав и свобод в западных странах (благодаря интернету и поездкам заграницу);

3) невыполнение действующей властью многих данных обещаний из-за высоких системных издержек и, в частности, запредельной коррупции;

4) безудержных популизм оппозиционных партий, фактически отстраненных от соучастия в управлении государством и, следовательно, не отвечающих перед избирателем за несбыточные обещания;

5) нежелание действующей власти вступать в конструктивный диалог с институтами гражданского общества, силовое давление на оппозицию.

Этим диктуется «пакет» ответных мер:

1) прекращение антизападной истерии;

2) повышение участия масс в политической жизни, восстановление независимости судов, строгое соблюдение принципа разделения властей;

3) контроль гражданского общества за выполнением обещаний действующей власти;

4) распределение части министерских портфелей среди оппозиционных партий, допуск их к исполнительной власти хотя бы на региональном уровне (досрочные выборы губернаторов);

5) политика конструктивного диалога и уступок в отношении гражданского общества и внесистемной оппозиции.

Здесь важно иметь в виду, что применение насилия и увеличения социальных расходов недостаточно для возмещения дефицита легитимности. Как указывал Гарр: «Одно только подавления явно неэффективно для разрешения насильственных конфликтов в долгосрочной перспективе, если не в краткосрочной, поскольку оно с большей вероятностью инспирирует не согласие, а сопротивление. Не более точным является предположение о том, что недовольство имеет первично физические источники, следовательно, лекарством от него является удовлетворение материальных потребностей. Люди стремятся ко многим условиям жизни, иным, нежели физическое благосостояние, не последними из которых являются безопасность, статус, чувство общности и право самим управлять своими делами» .

Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют. СПб., 2005. С. 60–61.

Хабермас Ю. Проблема легитимации позднего капитализма. М., 2010. С. 168.

Гарр Т.Р. Указ. соч. С. 247.

Гарр Т.Р. Указ. соч. С. 449–450.

Купил Теда Гарра "Почему люди бунтуют" ("Why men rebel?"), издательство "Питер", 2005. Стоит в "Буквоеде" 268 р.

Перевели-таки. Работа старая, 1970 года, но, тем не менее, дельная. По крайней мере структурированная, написанная бех постмодернистской мути, современных охов-вздохов про "специфику ислама" и т.д.

Гарр там раскрывает понятие политического насилия чере социальную депривацию. Исследование у него довольно прикладное, выходы в эмпирию явные. Текст структурирован, с гипотезами, выводами, таблицами - совершенно в сорокинском стиле.

Раздражает перевод В. Анурина. С одной стороны, он, в общем-то, неплохой. С другой, какой-то излишне дотошный: переводчик начинает делать сноски и объяснять, что такое экспектации, аккультурация, герилья, компенсация, фронтир, бихевиоризм и т.п. Иногда, когда переводчик не переводит, а просто транслитерирует термины, создается ощущение, что он или не понимает, какое из английских значений слова выбрать, или не вполне умеет отличать термины просто от длинныъ английских слов =) . И оставляет это на усмотрение читателя (странный подход, учитывая, что тому же читателю он недвано что такое аккультурация объяснял). Первое, что бросается в глаза - "коерсивный (coercive) контроль", но там и еще можно вытащить кучу всего. Это создает ощущение перегруженностьи текста терминами, что неверно (например, "бихевиоральный уровень" вполне можно было перевести на русский, так же как и "антеценденты Французской революции" - и не плодить лишние сноски). И опять же - "фронтир" мы объясняем, а "фюрерпринцип" - только переводим с немецкого в сноске, в основном тексте, как и в оригинале, приводимый по-немецки. Что же это за принцип - уж столило бы рассказать читателю, если он у вас не знает, что такое "фронтир". В то же время coups d"etat (в оригинале - по-французски), почему-то перевдено и в основном тексте представлено по-русски, а в сноске уже приводится французский вариант).

А, вот раскопал еще: "расширение каналов политического участия и базы рекрутированяи на элитные позиции увеличивает воможности элигибельных групп". Здесь в сноске поясняется, что eligible - 1) тот, кто может быть избранным 2) подходящий, желательный. Пусть читатель догадывается. Замечательно, что даже если термин немецкий или французский, переводчик это не указывает, просто пишет "русская калька с..." В общем, я пока не вчитывался, только листаю. Всё это реальные глюки перевода и отсутствие соответсвующей научной редактуры, которые именно что раздражают.

Хотя, с другой стороны, Гидденса, например, перевели ЕЩЕ ХУЖЕ, как будто работали какие-то студенты с гигантским самомнением, да еще и с опечатками. Хотя давно уже пора привыкнуть, что в плане издания научной литературы у нас черт знает кто издает черт знает что черт знает как. Тьфу-тьфу-тьфу.

А так - книгу стоит брать, кому тема интересна.

UPD: И при всем при этом, что такое "аттитюд" гражданин Анурин таки не удосужился своему читателю объяснить, хотя там через страницу в последних главах "аттитюд, аттитюд". =)))

Пробужденное сознание показывает человеку абсурдность бытия, непонятность и несправедливость человеческого удела. Это порождает бунт, цель которого - преображение, а значит - действие. Основной мотив бунта, по словам Камю, заключается в том, что "человек - единственное существо, которое отказывается быть тем, что оно есть".

Наиболее значимой работой Альбера Камю, в которой раскрывается идея бунта, является книга "Бунтующий человек" (или "Бунтарь"). Эта книга - история идеи бунта против несправедливости человеческого удела. Бунт предстает как требование человеческой солидарности, общего для всех людей смысла существования. Бунтарь встает с колен, говорит "нет" угнетателю, проводит границу, с которой отныне должен считаться тот, кто полагал себя господином, и через которую он ранее допускал проникновение в свою жизнь негативных обстоятельств.

Начиная исследование понятия бунта, Камю сопоставил бунт и понятие убийства. Он задается вопросом об оправданности убийства. Камю считал, что исходный пункт его философии остался прежним - это абсурд, ставящий под сомнение все ценности. Абсурд, по его мнению, запрещает не только самоубийство, но и убийство, поскольку уничтожение себе подобного означает покушение на уникальный источник смысла, каковым является жизнь каждого человека. Бунт же несет в себе созидательное начало. Таким образом, бунт и убийство логически противоречат друг другу. Совершив убийство, бунтовщик раскалывает мир, разрушая те самые общность и единство людей.

Бунт безусловно предполагает в себе определенную ценность. Во-первых, бунтующий человек противопоставляет все то, что для него ценно, тому, что таковым не является. Приводя пример бунта раба против своего господина, Камю приходит к выводу, что раб восстает против прежнего порядка, в котором отрицается нечто, присущее сообществу всех угнетенных людей. Сам по себе индивид не является той ценностью, которую он намерен защищать. Эту ценность составляют все люди вообще.

При этом Камю отличает понятия бунт и озлобленность. Озлобленность вызывается завистью и всегда направлена против объекта зависти. Бунт же, напротив, стремится к защите личности. Восставший защищает себя, каков он есть, целостность своей личности, стремится заставить уважать себя. Таким образом, делает вывод Камю, озлобленность несет в себе негативное начало, бунт - позитивное. Автор этой мыслью выражает свое несогласие с некоторыми философами, отождествлявшими бунтарский дух и озлобленность.

В своей работе Камю отмечает, что бунт невозможен в обществах, где неравенство слишком велико (например, кастовые общества) или равенство абсолютно (некоторые первобытные общества). Автор подчеркивает, что бунт возможен в тех обществах, где за теоретическим равенством скрывается огромное фактическое неравенство.

Осознание абсурдности бытия и неразумности мира является первопричиной бунта. Однако, если в опыте абсурда страдание индивидуально, то в бунтарском порыве оно сознает себя как коллективное. Оно оказывается общей участью, пишет Камю.

Исследуя понятие бунта, Камю выделяет ряд разновидностей бунта и определяет характерные особенности каждой из них.

1. Метафизический (философский) бунт представляет собой восстание человека против своего удела и против всего мироздания. Яркий пример - раб, восставший против своего господина и своего рабского положения. То есть метафизический бунтарь бунтует против удела, уготованного ему как отдельному индивиду. Он как бы выражает таким образом, что обманут и обделен самим мирозданием.

Камю указывает на одну интересную особенность. Раб, протестуя против господина, тем самым одновременно и признает существование господина и его власти. Так же и метафизический бунтарь, выступая против силы, определяющей его смертную природу, вместе с тем и утверждает существование этой силы. Таким образом, такой бунт не отрицает высшую силу, а, признавая ее, бросает ей вызов.

2. Исторический бунт - бунт, основная цель которого, по мнению Камю, это свобода и справедливость. Исторический бунт стремится предоставить человеку царствование во времени, в истории. Камю утверждает, что сегодняшняя история с ее распрями вынуждает людей признать, что бунт - одно из существенных измерений человека. Он является исторической реальностью человечества, от которой не следует бежать.

Камю сразу разделяет понятия бунт и революция. Он считает, что революция начинается с идеи, в то время как бунт представляет собой движение от индивидуального опыта к идее. Изучая исторические факты, он говорит о том, что бунт - явление, в котором человек стихийно пытается найти выход из своего "сизифова положения". Поэтому писатель не признает организованную, подготовленную революцию, считая ее противоречащей своему понятию. Также он считает иллюзорной всякую надежду на то, что революция может действительно дать выход из ситуации, которой она вызвана. Кроме того, писатель считает, что революции в ее подлинном значении человечество еще не знало, поскольку подлинная революция ставит целью всеобщее единство и окончательное завершение истории. Происходившие же до сих пор революции приводили лишь к замене одного политического строя другим. Даже начинавшаяся как экономическая, любая революция в итоге становилась политической. И в этом также заключается отличие революции от бунта.

Кроме того, революция и бунт преследуют различные цели. Революция предполагает использование человека как материала для истории. Бунт же утверждает независимость человека и человеческой природы. Бунт исходит из отрицания во имя утверждения, а революция - из абсолютного отрицания.

Таким образом, бунт (как уже говорилось выше) в отличие от революции созидателен. Он предполагает, что человечество должно жить ради созидания того, чем оно является.

3. Бунт в искусстве представляет собой бунт, который заключает в себе творчество. Этот бунт проявляется в одновременном отрицании и утверждении: творчество отрицает мир за то, чего ему недостает, но отрицает во имя того, чем мир хотя бы иногда является.

Бунт в искусстве, по мнению Камю, это созидатель вселенной. Любой творец своими работами преображает мир, как бы указывая на несовершенство этого мира. По мнению Камю, искусство спорит с действительностью, но не избегает ее. Однако писатель указывает и на неизбежность существования творчества: "Если бы мир был ясным, в нем не было бы искусства".

Камю находит ограничения бунта в самом человеке, вышедшем из страданий и вынесшем из них бунт и солидарность. Такой человек знает о своих правах, выражает в бунте свое человеческое измерение и сознание неустранимости трагизма человеческого существования. Протест против человеческого удела всегда обречен на частичное поражение, но он так же необходим человеку, как собственный труд - Сизифу.

Гарр Т. Р. Почему люди бунтуют. - СПб.: Питер, 2005. - 461 е.: ил. - Серия «Мастера социологии»). ISBN 5-469-00134-2

Работа Т. Р. Гарра «Почему люди бунтуют» представляет собой многогранное и многоаспектное - во времени и пространстве - исследование причин возникновения в обществе социальных противостояний и конфликтов, гражданской борьбы, в том числе и сопровождаемой насилием. Показаны причины возникновения политического насилия, его движущие силы, а также типовые механизмы протекания этих процессов.

Книга адресована социологам, политологам, специалистам в области иных гуманитарных наук, а также студентам, аспирантам, всем интересующимся проблемами конфликтов.

• И вечный бунт?.. (Предисловие переводчика)
• Предисловие автора к русскому изданию
• Введение
• Глава 1. Объяснения политического насилия
• Что подлежит объяснению?
• К интегрированной теории политического насилия
• Примечания
• Глава 2. Относительная депривация и побуждение к насилию
• Определение относительной депривации
• Источники агрессии
• Относительная депривация и аналогичные причины политического насилия
• Паттерны относительной депривации
• Устремленная депривация
• Прогрессивная депривация
• Модели RD: некоторые свойства и применения
• Примечания
• Глава 3. Интенсивность и масштаб относительной депривации
• Детерминанты интенсивности: степень относительной депривации
• Детерминанты интенсивности: ценностная отчетливость
• Относительная значимость классов ценностей
• Близость цели и ценностная отчетливость
• Детерминанты интенсивности: число возможностей
• Некоторые эффекты антиципации и постоянства RD
• Детерминанты масштабов относительной депривации
• Подход социальной стратификации
• Паттерн депривационного подхода
• Примечания
• Глава 4. Социальные истоки депривации: источники возрастания экспектаций
• Демонстрационные эффекты: показ новых образов жизни
• Демонстрационные эффекты: новые идеологии
• Демонстрационные эффекты: ценностные приобретения референтных групп
• Демонстрационные эффекты: ценностная неустойчивость
• Некоторые эффекты ценностной мобильности
• Примечания
• Глава 5. Социальные источники депривации: детерминанты ценностных возможностей
• Общие детерминанты ценностных возможностей
• Паттерны ценностных резервов
• Негибкость в исполнении желаний и в ценностных возможностях
• Ценностные возможности благосостояния и политическое насилие
• Межличностные ценностные возможности и политическое насилие
• Идеациональная согласованность
• Статус
• Ценности власти и политическое насилие
• Желание власти
• Использование власти
• Примечания
• Глава 6. Взгляды на насилие и политику: социализация, традиция и легитимность
• Две базовые гипотезы
• Психокультурные оправдания насилия
• Культурные традиции политического насилия
• Политизация неудовлетворенности
• Легитимность политической системы
• Примечания
• Глава 7. Взгляды на насилие и политику: идеологии, утилитарность и коммуникация
• Доктринальные оправдания политического насилия
• Некоторые функции идеологии революционности
• Восприимчивость к доктринальным оправданиям политического насилия
• Воздействие альтернативных доктрин политического насилия
• Утилитарность насилия
• Тактическое использование насилия
• Источники утилитарных оправданий политического насилия
• Коммуникация символов агрессии
• Резюме
• Примечания
• Глава 8. Коерсивный баланс
• Баланс насилия со стороны режима и диссидентов
• Коерсивные способности режима
• Масштаб контроля
• Сдерживание и санкции
• Лояльность военных
• Замечание о моделях рационального конфликта и негативных санкциях
• Коерсивный контроль со стороны диссидентов
• Масштаб и экология диссидентского контроля
• Военные ресурсы диссидентов
• Примечания
• Глава 9. Баланс институциональной поддержки
• Баланс институциональной поддержки режима и диссидентов
• Некоторые структурные детерминанты институциональной поддержки
• Организационный масштаб
• Организационная сплоченность и сложность
• Некоторые функциональные детерминанты институциональной поддержки
• Социетальные ценностные возможности
• Политические ценностные возможности
• Каналы для выражения протеста
• Инструментальные функции ассоциированных групп в сравнении с экспрессивными
• Примечания
• Глава 10. Причины и процессы политического насилия: заключение
• Детерминанты политического насилия
• Детерминанты потенциала коллективного насилия
• Детерминанты политического насилия как такового
• Детерминанты величины политического насилия
• Детерминанты общих форм политического насилия
• Сфера действия относительной депривации и формы насилия
• Типы относительной депривации и формы политического насилия
• Каузальные модели детерминант форм
• Процессы политического насилия
• Модель процесса
• Стратегия для инкамбентов
• Стратегия для революционеров
• Стратегия для недовольных
• Примечания
• Приложение. Суммарный перечень гипотез и следствий
• Связи между первичными и вторичными переменными
• Детерминанты интенсивности относительной депривации
• Детерминанты групповых ценностных экспектаций
• Детерминанты групповых ценностных возможностей
• Детерминанты оправданий политического насилия
• Детерминанты режимного коерсивного контроля
• Детерминанты диссидентского коерсивного контроля
• Детерминанты режимной институциональной поддержки
• Детерминанты диссидентской институциональной поддержки
• Детерминанты внутренней войны
• Детерминанты беспорядков
• Детерминанты заговора