Художественный перевод: определение, история. Художественный перевод Художественный перевод что

Перевод художественной прозы

Поэтический перевод

Художественный стиль - самый подвижный, творчески развивае­мый из стилей. Если научный и официально-деловой стили стремятся к тому, чтобы четко очертить круг используемых в них средств выра­жения того или иного содержания, а разговорно-бытовой и публицис­тический, хотя и более открыты для нового, мобильны и изменчивы, все же из-за своей слишком значительной демократической ориенти­рованности не выходят за известные границы новизны и творческой изобретательности, то художественный стиль буквально не знает ни­каких преград на пути своего движения к новому, ранее неизвестному. Более того, новизна и необычность выражения становится условием успешной коммуникации в рамках этого функционального стиля.

Несмотря на ограниченный круг тем, затрагиваемых в художест­венных текстах (жизнь человека, его внутренний мир), средства, ко­торые используются для раскрытия их, неограниченно разнообразны. При этом каждый подлинный художник слова стремится сказать что-то по-новому, привлечь внимание читательской ауди­тории к вечным вопросам, для чего просто вынужден искать новые средства художественной выразительности.

Художественные тексты имеют и совершенно отличный от всех дру­гих текстов эстетический статус. Если наука исходит из принципиаль­ного рационалистического подхода к действительности, то искусство принципиально интуитивно, если не вообще иррационально. В итоге, по словам Гегеля, «источником художественных произведений является свободная деятельность фантазии, которая в создании своих воображаемых объектов еще более свободна, чем сама природа». По­этому почти единодушно и литературоведы, и сами художники слова говорят о непомерной для человека сложности постижения великой тайны, которая заключена в природе искусства вообще и искусства сло­ва в частности, «таинственного песенного дара» (А. Ахматова).

Художественные тексты и обществом сохраняются дольше, чем любые другие. Научные труды даже самых прозорливых авторов, живут максимум несколько ве­ков, дальше они переходят в разряд трудов, хотя и важных с историче­ской точки зрения, но устаревших в смысле полноты знания об окру­жающем нас мире. Дипломатические документы живут еще меньше. Любое изменение политико-экономической расстановки сил в мире кладет конец многим достигнутым ранее договореннос­тям, переводя зафиксировавшие их документы из современности в историю. Публицистические и разговорные образцы речи и вовсе «однодневки». Художественные произве­дения живут тысячелетиями. Срок же, отведенный переводам этих почти что вечных произве­дений художественной литературы, несравнимо мал. Оригиналы не устаревают, в то время как старые переводы сменяются новыми. И это также объяснимо: перевод, не воспроизведя в ПЯ и культуре ПЯ всего «организма» оригинала, отразил лишь какую-то одну из его возможных трактовок. Общество, развиваясь, становится способным постичь новые содержательные планы великого произведения-ори­гинала и вызывает к жизни новые (но, по сути, такие же этапные) пе­реводы.

Художественные тексты являются носителями особой эстетичес­кой информации. При этом эмоциональная информация также пред­ставлена в них очень ярко. Можно даже говорить о сплаве этих двух видов информации - информации эмоционально-эстетической. Когнитивная информация, хотя тоже может быть представлена в художественном тексте, все же не иг­рает в нем ведущей роли, как в научном или официально-деловом стилях, или даже разговорно-бытовом и публицистическом.

По словам Аристотеля, поэзия (под которой он понимал любой вид художественного творчества) вернее истории (т.е. фактографиче­ски выверенного изображения действительности), поскольку показы­вает не то, что произошло, как история, а то, что должно (было) про­изойти. Статус когнитивной информации в художественном тексте не так высок, как статус информации эстетической, поскольку главная задача подлинно художественного произведения - обратить наше внимание на универсальное, главное, вечное, помочь разглядеть это вечное в частном, на этом частном не останавливаясь, а продвигаясь дальше, во всем доходя, по словам поэта, до самой сути.

Писатель всегда представляет себя лично. Автор абсолютно свобо­ден в выборе темы, способов ее выражения и т.п. Ограничителем свободы ху­дожника слова могут выступать традиции литературных форм и жанров. На­пример, поэт, сочиняющий сонет, не может просто проигнорировать историю сонета от итальянского Треченто до его собственной литера­турно-исторической эпохи. Вместе с тем и этот барьер, как показывает история развития искусства, оказывается вполне преодолимым. Прозаики, поэты и драматурги со временем переосмысливают тради­ционные жанры и формы, структурно-стилистические литературные каноны, границы их размываются, они как бы переходят друг в друга, изменяясь до неузнаваемости.

Реципиентом художественного текста может выступать любой человек. Естественно, для этого нужно проявить интерес к художест­венному тексту, захотеть воспринять его, развить себя эстетически для того, чтобы это стало возможном.

Но и в вопросе восприятия художественного текста есть свои особенности. Каждый реципиент художественного текста имеет право вычитывать и реально вычитывает в нем нечто свое, что позволяет го­ворить о таком его свойстве, как амбивалентность, т.е. неоднозначность, открытость для нескольких (многих, да­же бесконечного количества) интерпретаций.

Нередко художественный текст оказывается словно бы многослой­ным: за поверхностным уровнем фабулы могут проступать более глубокие уровни символов, образов, идей и т.п. Вот почему так сложно переводить по-настоящему талантливый художественный текст. В нем есть немало плохо поддающегося передаче в иной культурно-эстетиче­ской среде, и практически невозможным оказывается сохранение все­го объема художественных средств и содержательных планов в их сба­лансированности и взаимодействии. Именно поэтому даже великие переводчики и художники слова впадали в крайность, отрицая воз­можность художественного перевода, а заодно и перевода вообще.

Вряд ли можно составить хоть сколько-нибудь полный перечень всех языковых средств и механизмов, к которым прибегает художник слова для того, чтобы выразить свои мысли и чувства и донести их до своего читателя, тем более что набор этих средств меняется от эпохи к эпохе (что отчасти отражается в динамике литературно-эстетических школ, направлений, эпох), от автора к автору. Потенциально весь объем языка, все действующие в нем механизмы могут стать и в ту или иную историческую эпоху становились средствами художественной выразительности. Не случайно состояние национальной литературы, ее развитость и утонченность, ее история и традиции, богатство ее языка в многообразии его выразительных средств, стилистических уровней и ярусов свидетельствуют о развитии национального языка и национальной литературы во многом благодаря весомому вкладу ве­ликих художников слова. Таким был Данте для итальянской литерату­ры и итальянского языка; такими были Чосер и Шекспир - для анг­лийского языка и литературы; таким был Пушкин - для русского языка и литературы.

Пожалуй, самой яркой отличительной чертой именно художест­венного текста является чрезвычайно активное использование тропов и фигур речи, которые являются мощнейшим способом обновления планов выражения, соответствующих одному и тому же плану содер­жания. Именно в этом, как уже было сказано, состоит главный принцип, лежащий в основе создания и функционирования художест­венного текста: при ограниченности интересующих искусство тем и проблем художник слова располагает неограниченной (или ограни­ченной лишь самим языком) палитрой художественных средств и при­емов. Говоря о репрезентативности перевода художественного текста, надо заметить, что количество ее критериев здесь заметно возрастает.

Переводчик должен удовлетворить большему числу требований, что­бы создать текст, максимально полно представляющий оригинал в иноязычной культуре. Среди таких критериев, конечно, следует на­звать сохранение по возможности большого количества тропов и фи­гур речи как важную составляющую художественной стилистики того или иного произведения. Перевод должен сигнализировать об эпохе создания оригинала: если перед нам античный текст, то и перевод должен создавать впечатление античного текста; репрезентировать по крайней мере основные особенности того или иного литературного направления, к которому относится автор; воспроизводить индиви­дуальный стиль автора оригинала.

К переводу поэзии, которая имеет репутацию одного из самых сложных видов перевода, предъявляются более строгие требования, чем к переводу художественной прозы. Он должен воспроизводить не только содержание и не просто лишь какие-то (основные) черты плана выражения (чего в прозе, как правило, может быть достаточно), но стремиться к вос­произведению ритмических и метрических особенностей, сохране­нию количества и принципа чередования стоп (если они неодинако­вы). Кроме того, переводчик поэзии должен воспроизводить особенности рифмы (при этом, например, В. Брюсов требует от пере­водчика поэзии еще и сохранения в переводе по крайней мере одно­го из рифмующихся слов), тип чередования рифм, каденции, строе­ние строф. По возможности переводчик должен передавать и звукопись подлинника. Другими словами, в идеале переводчик дол­жен сохранить все, на практике - многое. Таким образом, критерии репрезентативности в случае поэтического перевода становятся го­раздо более многочисленными.

Помимо самого повтора как фигуры стиля, состоящей из несколь­ких компонентов, в художественном и публицистическом тексте мо­жет встретиться использование контраста ритмизованных фрагмен­тов текста и неритмизованного фона. Этот прием, позволяющий подчеркнуть сам факт повтора, с древности используется в устной и письменной ораторской речи. Сложности для переводчика его пере­дача не представляет. Ритмический фрагмент, так называемый ора­торский период, строится на основе параллелизма однородных придаточных или однородных Членов предложения с опорой на лек­сический повтор, и для переводчика главное - определить при ана­лизе функциональных доминант принцип его построения.

Задача переводчика осложняется, если помимо синтаксического и лексического повтора ему необходимо воспроизвести фонемный повтор. Сохранение когнитивного содержания редко играет второстепенную роль, то есть. в тексте обязательно должен сохраняться основной комплекс значений слов, в том числе слов, соединенных фонемным повтором), поэтому сохраняют обычно сам факт повтора и его качественный тип.

В целом же передача совмещения ритма и фонемного повтора, в том числе рифмы, и в стихах и в прозе вполне возможна, но реальна, в основном если она оказывается системной функциональной доминантой текста, - потому что тогда переводчик имеет право на позиционную компенсацию.

Следует отметить, что объем критериев репрезентативности перевода поэзии варьиру­ется в различных культурах. У нас, например, принято стихи переводить стихами, в то время как во французской традиции поэзию чаще переводят прозой.

Способность фонемного повтора связывать разные по значению слова и его эстетическая привлекательность - причины расширения диа­пазона его использования. Однако для русской культуры текста он гораздо менее типичен (хотя вполне возможен и встречает­ся, правда, в основном как начальный морфемный комплекс: «поха­живает да поглядывает», «стерпится - слюбится»), и поэтому, учи­тывая его меньшую эстетическую значимость для русского читателя, переводчик вправе отказываться от его передачи. Решение в пользу необходимости передачи фонемного повтора однозначно принима­ется лишь тогда, когда он, как компонент внутриязыкового содержа­ния, входит в инвариант перевода: например, при переводе текста, написанного древнегерманским аллитерационным стихом:

поэтическая форма традиционно поставлена в жесткие рамки ограничений. Ритм, раз­мер, количество стоп, рифма, тип чередования рифм, каденция, строфа, рефрен, звукопись - это те особен­ности формы, которые, сочетаясь, придают стиху особый параметр музыкальности, те внутренние кар­касные балки, которые придают архитектурному со­оружению стиха неотразимую привлекательность. Ни в каком другом тексте игра формы не имеет такого важ­ного значения, нигде больше эстетическая информа­ция не представлена такой концентрацией средств, как в поэзии. Поскольку, как мы уже выяснили, в художе­ственном тексте эстетическая информация доминиру­ет, доминантами перевода являются все названные формальные особенности.

Современная европейская поэзия представлена прежде всего силлаботоникой (размер - рифма) и вер-либром (сложный алгоритм, построенный на неравно­мерном чередовании ударений и неударных слогов, часто подкрепленный повторами). Реже встречаются силлабика и тонический стих - оба больше характерны для поэзии прошлых веков. Если и в языке оригинала, и в языке перевода существует традиция использова­ния данной стиховой системы, то задача переводчика -стараться следовать тому ее воплощению, которое мы видим у автора оригинала:

1) сохранить размер и стопность: четырехстопный ямб передавать четырехстопным ямбом, а не пятистоп­ным ямбом и не четырехстопным хореем; если стопность меняется (скажем, в первой строке шесть стоп, а во второй - четыре), то сохранить и этот алгоритм;

2) сохранить каденцию, то есть наличие/отсутствие заударной части рифмы (мужские, женские, дактили­ческие окончания) - ведь замена женской рифмы на мужскую меняет музыкальную интонацию стиха с энер­гичной, решительной на напевную, нерешительную;

3) сохранить тип чередования рифм - смежная, перекрестная, опоясывающая рифма связаны не толь­ко с созданием определенной тональности содержания (например, смежная рифма характерна для песенного склада, а перекрестная - больше для сюжетного пове­ствования), но и с давними традициями оформления жанров и поэтических форм: смежная рифма издавна использовалась в народной песне, опоясывающая - обя­зательное условие для сонетной формы;

4) отразить звукопись - полностью сохранить ее вряд ли возможно, но важнее всего воспроизвести ее окраску, сохраняя в переводе повтор фонемы, близкой по звучанию фонеме подлинника, причем переводчику часто приходится жертвовать связью между смыслами слов, которые соединяет фонетический повтор, потому что вряд ли удастся разместить все компоненты повто­ра в словах, по значению соответствующих словам под­линника, связанным повтором; наблюдается в большин­стве стихов и такой феномен, как повышенный процент сонорных - но эту особенность опытный переводчик передает в переводе, как правило, интуитивно, и со­знательно стремиться при выборе слов к таким, кото­рые содержат сонорные, приходится лишь начинаю­щему;

Если традиции стихосложения разные, переводчик идет либо по пути поиска близкого аналога (так Гнедич при переводе «Илиады» сконструировал силлабо-тонический гекзаметр по образцу древнегреческого метрического гекзаметра), либо заменяет систему под­линника на традиционную систему языка перевода, но стремится сохранить прочие особенности (так, многие переводчики пытались передать древнегерманский ал­литерационный стих ямбами и хореями, но с сохранением начальной аллитерации и цезуры).

Художественный перевод - особый вид переводческого ремесла, который можно с уверенностью именовать творчеством. Но каковы пределы этого творчества, в какой степени переводчик может отступать от буквы оригинала, стремясь передать его дух? Где лежат эти границы? Как соблюсти в художественном переводе ту золотую середину, тот царский путь, который отличает настоящего мастера от дилетанта? Вопрос непростой, и каждый решает его по-своему. Но мы, всё же, попытаемся определить те границы, за которые, подвизаясь на поприще художественного перевода, лучше не выходить.

Художественный перевод - что это?

Прежде всего, необходимо определиться с пониманием, что же такое художественный перевод , и в чём заключаются его принципиальные отличия от прочих областей переводческой деятельности.

Первое и самое главное его отличие от иных видов этого ремесла заключается в том, что они преследуют различные цели. Перед художественным переводом стоит задача передать не столько информационное содержимое оригинала, сколько сохранить то эмоциональное, эстетическое, смысловое воздействие на ум и душу читателя, которое было создано автором произведения. Если в техническом, публицистическом, научном или иных видах переводов точная передача информации ставится во главу угла, то художественный перевод призван пробуждать в душах читателей те же чувства и мысли, которые пробуждает оригинальный текст. Это его главная задача, и если она не выполнена, никакая точность и буквальность не сделают перевод лучше или качественней.

Три принципа художественного перевода

Но вернёмся к вопросу, поставленному в самом начале: до какой степени переводчик может отступать от оригинала, стремясь передать те его качества, о которых мы только что говорили? Здесь можно обозначить три основных принципа, придерживаясь которых можно избежать различных перегибов.

Итак, первый принцип - к художественному переводу надо готовиться. Что это значит? Это значит, что оригинальный текст, прежде всего, надо прочитать. Прочитать вдумчиво, стараясь воспринять его не только умом, но и ощутить его атмосферу и настроение. Необходимо понять, что именно автор хочет сказать в своём произведении, какова его цель и главная мысль. Только поняв это можно начинать переводить, подчиняя сверхзадаче все языковые и изобразительные средства. Этот общий принцип подхода ко всем художественным переводам, независимо от авторства, жанра и национальных особенностей оригинальных текстов, предохранит переводчика от поверхностного и непрофессионального подхода к своей работе.

Второй принцип - никакой отсебятины. Берясь за художественный перевод любого текста, каждый переводчик должен напомнить себе, что он есть ни кто иной как «почтовая лошадь просвещения». Он не имеет никакого права каким-либо образом переиначивать авторскую мысль, вносить свои «поправки», изменять что-либо по своему усмотрению: он должен наиболее точно и адекватно передать авторский текст, что в случае с художественными переводами осложняется тем, что эта точность и адекватность измеряются не только информационным, но и эстетическим, эмоциональным соответствием источнику.

И наконец, третий принцип - читая художественный перевод, читатель должен начисто забыть, что это вообще перевод, ему должно казаться, что этот текст написан непосредственно автором. Чтобы следовать этому принципу, переводчик должен быть немного актёром, он должен уметь вжиться в роль автора, перенять у него образ мыслей, стиль письма, его мировоззренческие тенденции. Можно сказать, что художественный перевод - это сцена, на которой переводчик одновременно и режиссёр и актёр.

Не выходя за рамки этих трёх основных принципов, определяющих допустимые границы творчества переводчика, в остальном он может дать простор своему литературному таланту (не имея коего, вообще не нужно браться за такую непростую задачу как художественный перевод). Рамки достаточно жёсткие, но они действительно необходимы; кроме того, для хорошего специалиста подобные ограничения делают работу более интересной - это некоторый вызов его профессионализму, который он должен принять во всеоружии.

Вот такие они, художественные переводы , - единство и борьба противоположностей - они дают переводчику одновременно и простор для творчества и ставят жёсткие границы, за которые не выйдешь, иначе получится уже не перевод, а, как говорится, произведение «по мотивам»…

Художественный перевод текста - это самый сложный из письменных видов перевода. Кроме отличного знания обоих языков, дара слова, чувства языка, переводчик должен иметь художественное чутьё, талант писателя или поэта.

Полноценный художественный перевод - это воссоздание произведения заново, в рамках другой языковой культуры, сохраняя реалии страны оригинала, но делая их понятными представителю другой нации, соблюдая при этом темп и ритм произведения, не привнося лишних приукрашиваний от себя.

Например, реформатор Мартин Лютер был прежде всего переводчиком, и его основной реформой было переложение Библии на простой, народный немецкий язык, её очистка от сложных архаичных оборотов из высокой латыни. Результатами высококлассного художественного перевода стали войны, революции, зарождение новой конфессии. Когда же чуть более ста лет назад была предпринята попытка выполнить новый перевод Библии на немецкий, сохранив стилизацию под античный слог и структуру предложений, чуждую для немецкого языка, тяжёлую для чтения и понимания, то этот перевод был освистан. Буквальность наносит ущерб художественности.

Если обратить внимание на современный художественный перевод, то проще всего понять важность качества в его выполнении на лидирующем сегменте массовой культуры - сериалах. Не мыльных операх, а таких культовых проектах, как «Друзья», «Доктор Хаус», «Теория лжи», «Теория большого взрыва». Когда новая серия выходит на экраны, сразу несколько компаний выполняют её художественный перевод, даже не многоголосный дубляж, а просто литературный перевод. Но почему-то поклонники сериала готовы подождать несколько дней, только ради того чтобы не испортить впечатления от новой серии слабым переводом. Ведь речь доктора Кэла Лайтмана в дословном переводе кажется бредом человека в состоянии наркотического опьянения, причём его речь бывает не привязана к ситуации. А знаменитое «Bazinga!» Шелдона Купера, не имеющее аналога в русском, ставшее хитом в переводе студии Кураж-Бомбей! Это не перевод отдельных слов, это сопоставление всей культуры разных народов, проведение параллелей и аналогий. Хотя не исключается и редкое везение автора, за которым значатся отдельные находки.

Художественный перевод считается наиболее изученным, а также наиболее мобильным. Для такого перевода особенно характерна новизна, оригинальность и стремление к модернизированию. Одной из самых выраженных черт художественного перевода является постоянное использование разнообразных фигур речи - средств, которые применяются для максимального раскрытия текста. Эта особенность пришла к нам еще из древности, поскольку и в наше время используются тропы и другие приемы, которые были в Античности. Игра слов присутствует в каждом языке, бывает достаточно трудно сохранить все фигуры речи в переводимом тексте. Часто переводчику требуется не только профессиональное знание языка, но смекалка и сообразительность.

Часто теряются краски при описании персонажей, исчезают их особенности речи и поведения. Согласитесь, практически невозможно передать речевую специфику итальянского рабочего на русский язык. Большинство переводчиков признают, что многие фольклорные, жаргонные и диалектные фигуры речи остаются непереводимыми. Художественный перевод нельзя делать дословно - это неизбежно приведет к потере эмоциональных тонов, ярких красок в речи и т.п.

Художественный перевод немыслим без средств оформления, к которым относятся:

• · Диалектизмы - они используются для перевода ругательств, жаргонизмов, просторечных слов с обязательным сохранением стилистической окраски.
• · Сравнения - с их помощью становится возможной передача фраз с учетом стилистических и структурных особенностей.
• · Ирония - позволяет сопоставить несопоставимое и контрастно выразить особенности речи.
• · Метафоры - используются для передачи структурных характеристик.
• · Игра слов - позволяет передать многозначность речи языка подлинника.
• · Синтаксическая специфика текста оригинала - игра на контрасте: длинные и короткие предложения, четкий ритм и др.

К основным проблемам письменного художественного перевода можно отнести следующие моменты:

• · Исключение любых дословных переводов. Так называемой "кальки". Работа с таким текстом всегда может вызвать спорные вопросы, ведь кто-то считает, что необходимо передать синтаксическую и лексическую структуру, а другой берет за основу воссоздание текста на переводимом языке. Это значит, что человек, считающий себя переводчиком, должен иметь в своем личностном багаже некоторые черты характера мечтателя, выдумщика и креативщика.
• · Перевод устойчивых выражений. В этом пункте главным моментом является наличие большого словарного запаса, а также словарей. Они должны быть разные, специализированные, которые пригодятся при художественном переводе.
• · Перевод юмора. Это достаточно сложно, ведь сохранить игру слов автора может только профессионал, здесь мало превосходного знания языка - без мастерства не обойтись. Иногда приходится опускать то или иное выражение и придавать окраску другим словам, так сказать компенсировать.
• · Сохранение стиля и культурных особенностей. Необходимо развиваться и постоянно знакомиться с эпохами и культурами разных времен, если в переводе находится текст определенной временной принадлежности.

Первостепенной задачей переводчика художественного теста является сохранение индивидуальности и адаптация материала под конкретную культуру. Талант и знание языка - вот те основы, которые нужны переводчику.

Борис Пастернак:

• · «Фауст» Гёте
• · Сонеты Шекспира

Самуил Маршак:

• · Сонеты Шекспира
• · Английский фольклор «Дом, который построил Джек»

Борис Заходер:

• · «Винни-Пух» А. Милн
• · «Питер Пэн» Дж. Барри
• · «Мэри Поппинс» П. Трэверс
• · «Мамаша Кураж и ее дети» Б. Брехт

Владимир Набоков:

• · «Алиса в Стране чудес» Л. Кэролла
• · «Слово о полку Игореве» на английский
• · «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтов на английский
• · «Евгений Онегин» А. С. Пушкин на английский

Введение

Способность обмениваться мыслями с помощью речи является важнейшим свойством человека. Без этой способности невозможно было бы само существование homo sapiens - «человека разумного», так как разум человека может развиваться лишь благодаря получению разнообразных знаний об окружающем мире и о самом человеке - знаний, которые ему сообщают другие люди посредством речи. Без речи не могла бы быть создана никакая цивилизация, ибо цивилизация создается не отдельным человеком, а социальным коллективом, обществом, а общество может существовать лишь при условии, что его члены способны общаться друг с другом с помощью речи, осуществлять речевую коммуникацию. Без речевого общения немыслимы организация производства, наука, культура, сама жизнь.

Язык является основным способом общения между людьми, и замечательно, если они говорят на одном языке. Но что же делать, если общение становится невозможным, когда собеседники владеют разными языками? Здесь нам на помощь приходит навыки перевода. Первостепенной задачей переводчика художественного теста является сохранение индивидуальности и адаптация материала под конкретную культуру. Талант и знание языка - вот те основы, которые нужны переводчику.

Тема моей дипломной работы называется «Особенности перевода информационно-познавательных материалов». Выбор темы обусловлен тем, что проблемы и особенности перевода информационно-познавательных материалов, как никогда актуальны в наши дни, потому как люди владеют несколькими языками сразу и, пользуясь этим они могут читать литературу на разных языках. Знание иностранных языков дает огромную возможность не только прочесть произведение в оригинале, но еще и оценить, может, даже насладиться работой переводчика.

Речевое общение может осуществляться и между коммуникантами, говорящими на разных языках. В этом случае будет иметь место межъязыковая (двуязычная) коммуникация. Поскольку Рецептор не в состоянии извлечь информацию из текста, произнесенного или написанного на неизвестном ему языке, межъязыковая коммуникация носит опосредственный характер. Обязательным условием общения между «разноязычными» коммуникантами является наличие промежуточного звена, осуществляющего языковое посредничество, т.е. преобразующего исходное сообщение в такую языковую форму, которая может быть воспринята Рецептором (иначе говоря, передающего это сообщение на языке Рецептора). Языковой посредник должен извлекать информацию из текста исходного сообщения («оригинала» или «подлинника») и передавать ее на другом языке. Поэтому эту роль может выполнять лишь лицо, обладающее необходимой степенью двуязычия, т.е. владеющее двумя языками.

Помимо своей посреднической роли в процессе межъязыкового общения, переводчик иногда выполняет коммуникативные функции, выходящие за рамки языкового посредничества. Как правило, это имеет место в процессе устного перевода, когда переводчик непосредственно общается с участниками межъязыкового общения. В этом случае переводчик может быть вынужден по условиям коммуникации или по просьбе одного из коммуникантов выступать в качестве самостоятельного источника информации, давая дополнительные пояснения, делая выводы из содержания оригинала, указывая на возможные ошибки и т.д. Как устный, так и письменный переводчик может совмещать выполнение своих обязанностей с деятельностью информатора, редактора или критика оригинала и т.п.

Передача информации, содержащейся в тексте оригинала, может осуществляться языковым посредником в разной форме и с разной степенью полноты, в зависимости от цели межъязыкового общения. Эта цель может определяться как участниками коммуникации, так и самим языковым посредником. Различаются два основных вида языкового посредничества: перевод и адаптивное транскодирование.

Перевод - это вид языкового посредничества, который всецело ориентирован на иноязычный оригинал. Перевод рассматривается как иноязычная форма существования сообщения, содержащегося в оригинале. Межъязыковая коммуникация, осуществляемая через посредство перевода, в наибольшей степени воспроизводит процесс непосредственного речевого общения, при котором коммуниканты пользуются одним и тем же языком.

Любой текст выполняет какую-то коммуникативную функцию: сообщает какие-то факты, выражает эмоции, устанавливает контакт между коммуникантами, требует от Рецептора какой-то реакции или действий и т.п. Наличие в процессе коммуникации подобной цели определяет общий характер передаваемых сообщений и их языкового оформления.

Итак, современный человек живет в мире, который почти полностью порожден его собственной деятельностью. В предметах материальной и духовной культуры окружающего мира содержатся результаты человеческой деятельности, в том числе многочисленные знания и способности людей (в основе приобретения способности лежит освоение способа осуществления деятельности). Сама деятельность как бы задана в культурном предназначении и способах использования окружающих человека предметов. Имея дело с данными предметами, включая их в свою деятельность, человек извлекает содержащуюся в них информацию (знания) и, пользуясь ею, развиваясь психологически, реализовываясь в деятельности, развивает свои способности.

Познание - воспроизведение в сознании (индивидуальном и коллективном) характеристик объективной реальности. Познание носит социально и культурно опосредованный исторический характер и в большинстве случаев предполагает более или менее ярко выраженное осознание используемых средств и способов познавательной деятельности.

Формирование познавательных интересов, естественно связывают с процессом учения, когда главное содержание жизни учащегося состоит в постепенном переходе с одной ступени знаний на другую, с одного уровня овладения познавательными и практическими умениями к другому, более высокому. В самой структуре учебного процесса имеется множество объективных оснований для формирования познавательных интересов.

Выбор темы определен тем, что задача образовательных учреждений - развивать у учащихся устойчивую потребность в познаниях, потребность в учении или мотивацию учения. В реальной жизни, особенно в современных условиях, она наблюдается не у всех.

Осваивая познавательную деятельность (которая в специально создаваемых условиях образования трактуется как учебно-познавательная деятельность), растущий и взрослеющий человек постигает в деятельностном процессе обучения социокультурный опыт человечества, постепенно делая его своим личным опытом, что способствует процессу социальной адаптации школьника, его вхождению в пространство культуры общества. Однако сегодня, в обстановке постоянно меняющихся условий жизни и деятельности людей, непрерывного обновления системы знаний, появления и установления новых способов взаимодействия с реальностью - современная ситуация обучения изменилась. Все более актуальным становится не только познавательный (исследовательский), но и преобразовательный (проектный) подход к познанию действительности. Сегодня исследование (познание) и проектирование (преобразование) выступают значимыми способностями человека, являясь не только средствами активного постижения мира, но и средствами сохранения устойчивости и стабильного существования человека.

1. Перевод

Среди многочисленных сложных проблем, которые изучает современное языкознание, важное место занимает изучение лингвистических аспектов межъязыковой речевой деятельности, которую называют «переводом» или «переводческой деятельностью».

Перевод - это несомненно очень древний вид человеческой деятельности. Как только в истории человечества образовались группы людей, языки которых отличались друг от друга, появились и «билингвы», помогавшие общению между «разноязычными» коллективами. С возникновением письменности к таким устным переводчикам - «толмачам» - присоединились и переводчики письменные, переводившие различные тексты официального, религиозного и делового характера. С самого начала перевод выполнял важнейшую социальную функцию, делая возможным межъязыковое общение людей. Распространение письменных переводов открыло людям широкий доступ к культурным достижениям других народов, сделало возможным взаимодействие и взаимообогащение литератур и культур. Знание иностранных языков позволяет читать в подлиннике книги на этих языках, но изучить даже один иностранный язык удается далеко не каждому, и ни один человек не может читать книги на всех или хотя бы на большинстве литературных языков. Только переводы сделали доступными для всего человечества гениальные творения Гомера и Шекспира, Данте и Гёте, Толстого и Достоевского, Абая и Ауезова.

Переводы сыграли важную роль в становлении и развитии многих национальных языков и литератур. Нередко переводные произведения предшествовали появлению оригинальных, разрабатывали новые языковые и литературные формы, воспитывали широкие круги читателей. Языки и литература западноевропейских стран многим обязаны переводам с классических языков. Переводы занимали значительное место в древнерусской литературе, играли важную роль в становлении армянской, грузинской и многих других литератур с многовековой историей. Менее изучен, но не менее значителен вклад переводчиков в культуру арабского Востока, Индии, Китая, других стран Азии.

Большое значение перевода для развития просвещения и культуры народов хорошо понимали лучшие умы человечества.

Успешное выполнение социальной функции перевода возможно лишь в том случае, если переводчик глубоко и всесторонне знает язык оригинала и отраженную в нем историю и культуру народа.

Наиболее часто нам необходим художественный перевод, который имеет свою специфику и проблематику. Он считается наиболее изученным, а также наиболее мобильным. Для такого перевода особенно характерна новизна, оригинальность и стремление к модернизированию. Одной из самых выраженных черт художественного перевода является постоянное использование разнообразных фигур речи - средств, которые применяются для максимального раскрытия текста. Эта особенность пришла к нам еще из древности, поскольку и в наше время используются тропы и другие приемы, которые были в Античности. Игра слов присутствует в каждом языке, бывает достаточно трудно сохранить все фигуры речи в переводимом тексте. Часто переводчику требуется не только профессиональное знание языка, но смекалка и сообразительность.

Часто теряются краски при описании персонажей, исчезают их особенности речи и поведения. Большинство переводчиков признают, что многие фольклорные, жаргонные и диалектные фигуры речи остаются непереводимыми. Художественный перевод нельзя делать дословно - это неизбежно приведет к потере эмоциональных тонов, ярких красок в речи и т.п.

Художественный перевод немыслим без средств оформления, к которым относятся:

·Диалектизмы - они используются для перевода ругательств, жаргонизмов, просторечных слов с обязательным сохранением стилистической окраски.

·Сравнения - с их помощью становится возможной передача фраз с учетом стилистических и структурных особенностей.

·Ирония - позволяет сопоставить несопоставимое и контрастно выразить особенности речи.

·Метафоры - используются для передачи структурных характеристик.

·Игра слов - позволяет передать многозначность речи языка подлинника.

·Синтаксическая специфика текста оригинала - игра на контрасте: длинные и короткие предложения, четкий ритм и др.

К основным проблемам письменного художественного перевода можно отнести следующие моменты:

·Исключение любых дословных переводов. Так называемой «кальки». Работа с таким текстом всегда может вызвать спорные вопросы, ведь кто-то считает, что необходимо передать синтаксическую и лексическую структуру, а другой берет за основу воссоздание текста на переводимом языке. Это значит, что человек, считающий себя переводчиком, должен иметь в своем личностном багаже некоторые черты характера мечтателя, выдумщика и креативщика.

·Перевод устойчивых выражений. В этом пункте главным моментом является наличие большого словарного запаса, а также словарей. Они должны быть разные, специализированные, которые пригодятся при художественном переводе.

·Перевод юмора. Это достаточно сложно, ведь сохранить игру слов автора может только профессионал, здесь мало превосходного знания языка - без мастерства не обойтись. Иногда приходится опускать то или иное выражение и придавать окраску другим словам, так сказать компенсировать.

·Сохранение стиля и культурных особенностей. Необходимо развиваться и постоянно знакомиться с эпохами и культурами разных времен, если в переводе находится текст определенной временной принадлежности.

Большая общественная значимость и все увеличивающиеся масштабы переводческой деятельности не могли не привлечь внимания исследователей. На протяжении многовековой истории перевода неоднократно делались попытки теоретически осмыслить и объяснить деятельность переводчиков, сформулировать критерии оценки качества переводов, определить факторы, оказывающие влияние на ход и результат процесса перевода. Однако, как это часто бывает в других видах человеческой деятельности, переводческая практика значительно опередила теорию перевода. Отсутствие теоретических работ в области перевода и самой науки, в рамках которой подобные работы могли появиться, не означало, конечно, что никто не пытался размышлять о сущности, цели и способах осуществления переводческой деятельности. В своей работе переводчик постоянно сталкивался с необходимостью выбирать между различными вариантами перевода, решать, что в переводимом тексте является наиболее важным и должно быть обязательно передано, отдавать предпочтение тому или иному способу преодоления возникающих трудностей. Хотя в большинстве случаев такой выбор делался интуитивно, все же порой переводчик пытался осмыслить и объяснить свои предпочтения. Нередко такие предпочтения формировались в виде «принципов перевода», которые переводчик излагал в предисловии к своей работе, либо отстаивал позднее, часто в ответ на критические замечания в свой адрес.

Таким образом, первыми теоретиками перевода были сами переводчики, стремившиеся обобщить свой собственный опыт, а иногда и опыт своих собратьев по профессии. Понятно, что с изложением своего «переводческого кредо» выступали наиболее выдающиеся переводчики всех времен и, хотя высказываемые ими соображения не отвечали современным требованиям научности и доказательности и не складывались в последовательные теоретические концепции, все же целый ряд таких соображений и сегодня представляет несомненный интерес.

Так, еще переводчики античного мира широко обсуждали вопрос о степени близости перевода к оригиналу. В ранних переводах Библии или других произведений, считавшихся священными или образцовыми, преобладало стремление буквального копирования оригинала, приводившее порой к неясности или даже полной непонятности перевода. Поэтому позднее некоторые переводчики пытались теоретически обосновать право переводчика на большую свободу в отношении оригинала, необходимость воспроизводить не букву, а смысл или даже общее впечатление, «очарование» оригинала. Уже в этих первых высказываниях о целях, которые должен преследовать переводчик, можно найти начало теоретических споров нашего времени о допустимости буквального или вольного перевода, о необходимости сохранить в переводе то же воздействие на читателя, которым обладает оригинал, и т.п.

Текст подлинника служит ему материалом для сложного и часто вдохновенного творчества. Переводчик - раньше всего талант. Для того чтобы переводить автора, ему нужно хоть отчасти перевоплотиться в него, усвоить себе его темперамент, заразиться его пафосом, его поэтическим ощущением жизни.

Было сделано много попыток сформулировать некоторое подобие «нормативной теории перевода», излагая ряд требований, которым должен был отвечать «хороший» перевод или «хороший» переводчик. Французский гуманист, поэт и переводчик Этьенн Доле (1509-1546) считал, что переводчик должен соблюдать следующие пять основных принципов перевода: 1) в совершенстве понимать содержание переводимого текста и намерение автора, которого он переводит; 2) в совершенстве владеть языком, с которого переводит, и столь же превосходно знать язык, на который переводит; 3) избегать тенденции переводить слово в слово, ибо это исказило бы содержание оригинала и погубило бы красоту его формы; 4) использовать в переводе общеупотребительные формы речи; 5) правильно выбирая и располагая слова, воспроизводить общее впечатление, производимое оригиналом в соответствующей «тональности».

В 1790 г. в книге англичанина А. Тайтлера «Принципы перевода» основные требования к переводу были сформулированы следующим образом: 1) перевод должен полностью передавать идеи оригинала; 2) стиль и манера изложения перевода должны быть такими же, как в оригинале; 3) перевод должен читаться так же легко, как и оригинальные произведения. Подобные требования не утратили своей значимости, хотя и кажутся нам сегодня самоочевидными.

Первые попытки обосновать необходимость научного осмысления переводческой деятельности вызвали резкие возражения со стороны самих переводчиков, усматривавших в них стремление ограничить свободу творчества переводчика, выработать какие-то нормы и правила перевода, которым переводчик должен будет подчиняться. Теория или наука перевода воспринималась ими как нечто в корне противоположное и даже враждебное искусству перевода. Они указывали, что талантливые переводчики создавали и создают шедевры перевода, не имея понятия о какой-либо теории перевода и не нуждаясь в ней. Да и вообще никакая наука о переводе невозможна, поскольку перевод - это искусство, недоступное для научного членения и анализа.

Но ведь то, что обычно называют искусством перевода, относится к области психологии переводчика, к его умению осуществлять переводческий процесс, создавать полноценный текст перевода, делать правильный выбор языковых средств, учитывая всю совокупность факторов, влияющих на ход и результат перевода. Отдельные переводчики в разной степени обладают этим умением, и учет подобных факторов происходит во многом интуитивно, в результате творческого акта. Творческий характер переводческой деятельности не означает, разумеется, что сама эта деятельность или воздействующие на нее факторы не могут стать объектом научного анализа и теоретического описания. Трудность такого изучения, как и теоретического исследования любых видов мыслительной и речевой деятельности, ни в коей степени не ставит под сомнение его принципиальную возможность и необходимость.

Сами переводчики полагали, что лингвистические аспекты перевода играют в «искусстве перевода» весьма незначительную, чисто техническую роль. Конечно, переводчик должен был владеть как языком оригинала, так и языком перевода, но знание языков было лишь предварительным условием перевода и не затрагивало его сущность. Роль такого знания нередко сравнивали с ролью знания нотной записи для композитора. Без знания нот сочинять музыку, конечно, нельзя, но это знание ни в коей мере не является составной частью самого музыкального творчества и не объясняет его.

Со своей стороны, сами языковеды не видели оснований включать переводческую деятельность в объект лингвистического исследования, коль скоро она не определялась лингвистическими факторами. В центре внимания языкознания было изучение специфики языка, раскрытие его уникальной, неповторимой структуры, особенностей грамматического строя и словарного состава каждого отдельного языка, отличающих его от других языков. Все это составляло своеобразие языка, его национальный «дух» и предполагало принципиальную невозможность тождества двух текстов, написанных на разных языках. А поскольку считалось, что перевод должен исчерпывающим образом воспроизводить оригинал, то перевод оказывался принципиально невозможным по чисто лингвистическим причинам, не говоря уже о невозможности воспроизвести неповторимое своеобразие творческой манеры выдающегося поэта или писателя.

Развитию лингвистической теории перевода способствовало и то, что языковеды быстро обнаружили, что исследование переводческого процесса может дать важные результаты для решения многих других языковедческих проблем. Лингвопере-водческие исследования дают дополнительные сведения об использовании языка как средства общения, раскрывают характерные способы выражения мысли средствами различных языков, помогают разграничить языковое и когнитивное содержание в речевых высказываниях.

Сомнения в возможности изучать перевод лингвистическими методами рассеялись, как только языковеды начали рассматривать это явление не только как результат индивидуального творчества переводчика, но и как особый вид речевой деятельности, в ходе которой единицы языка перевода выбираются в определенной зависимости от языковых единиц, использованных в оригинале. Поэтому, как и в любом лингвистическом исследовании, исследователи перевода занимались теперь не формулированием правил, которым должен следовать переводчик, а изучением соотношения языковых и речевых единиц двух языков, устанавливаемого в процессе перевода. «Полевым материалом» для исследования служат тексты оригинала и перевода, сопоставление которых дает объективные фактические данные для последующих теоретических обобщений. Таким образом, изучение перевода ставит своей целью, в первую очередь, описание реальных переводческих фактов, т.е. носит дескриптивный, а не прескриптивный характер. Выяснив действительное соотношение единиц двух языков, возникающее в процессе перевода, теория перевода может затем вырабатывать рекомендации о том, какие методы целесообразно использовать переводчику, чтобы обеспечить правильный выбор варианта перевода.

Перевод-это средство обеспечить возможность общения (коммуникации) между людьми, говорящими на разных языках. Поэтому для теории перевода особое значение имеют данные коммуникативной лингвистики об особенностях процесса речевой коммуникации, специфике прямых и косвенных речевых актов, о соотношении выраженного и подразумеваемого смысла в высказывании и тексте, влиянии контекста и ситуации общения на понимание текста, других факторах, определяющих коммуникативное поведение человека.

Важным методом исследования в лингвистике перевода служит сопоставительный анализ перевода, т.е. анализ формы и содержания текста перевода в сопоставлении с формой и содержанием оригинала. Эти тексты представляют собой объективные факты, доступные наблюдению и анализу. В процессе перевода устанавливаются определенные отношения между двумя текстами на разных языках (текстом оригинала и текстом перевода). Сопоставляя такие тексты, можно раскрыть внутренний механизм перевода, выявить эквивалентные единицы, а также обнаружить изменения формы и содержания, происходящие при замене единицы оригинала эквивалентной ей единицей текста перевода. При этом возможно и сравнение двух или нескольких переводов одного и того же оригинала. Сопоставительный анализ переводов дает возможность выяснить, как преодолеваются типовые трудности перевода, связанные со спецификой каждого из языков, а также какие элементы оригинала остаются непереданными в переводе. В результате получается описание «переводческих фактов», дающее картину реального процесса.

Сопоставительный анализ переводов как метод лингво-переводческого исследования основывается на допущении, что совокупность переводов, выполняемых в определенный хронологический период, может рассматриваться как результат оптимального решения всего комплекса переводческих проблем при данном уровне развития теории и практики перевода. Применение метода сопоставительного анализа переводов подг разумевает также, что результат процесса перевода отражает его сущность. Каждый перевод субъективен в том смысле, в каком субъективен любой отрезок речи, являющийся результатом акта речи отдельного лица. Выбор варианта перевода в определенной степени зависит от квалификации и индивидуальных способностей переводчика. Однако субъективность перевода ограничена необходимостью воспроизвести как можно полнее содержание текста оригинала, а возможность такого воспроизведения зависит от объективно существующих и не зависящих от переводчика отношений между системами и особенностями функционирования двух языков. Таким образом, перевод представляет собой субъективную реализацию переводчиком объективных отношений. Субъективность перевода не является препятствием для объективного научного анализа, подобно тому как субъективность отрезков речи не препятствует извлечению из них объективных фактов о системе того или иного языка. В отдельных переводах могут встречаться ошибки, искажающие действительный характер переводческих отношений между соответствующими единицами оригинала и перевода, но при достаточном объеме исследуемого материала такие ошибки легко обнаруживаются и устраняются.

Сопоставительное изучение переводов дает возможность получать информацию о коррелятивности отдельных элементов оригинала и перевода, обусловленной как отношениями между языками, участвующими в переводе, так и внелингвистическими факторами, оказывающими влияние на ход переводческого процесса. Дополнительным методом получения такой информации может служить опрос информантов, в качестве которых используются лица, обладающие необходимым двуязычием и опытом переводческой деятельности. В процессе опроса информанту предлагаются для перевода отрезки оригинала, содержащие лексические единицы или синтаксические структуры, представляющие определенные переводческие трудности.

Основой теории перевода являются общелингвистические положения, определяющие характер рассмотрения и решения собственно переводческих проблем. В ходе разработки лингвистической теории перевода была продемонстрирована некорректность «теории непереводимости». Рассмотрение перевода с позиций языкознания четко определило невозможность полного тождества содержания оригинала и перевода. Языковое своеобразие любого текста, ориентированность его содержания на определенный языковой коллектив, обладающий лишь ему присущими «фоновыми» знаниями и культурно-историческими особенностями, не может быть с абсолютной полнотой «воссоздано» на другом языке. Поэтому перевод не предполагает создания тождественного текста и отсутствие тождества не может служить доказательством невозможности перевода. Утрата каких-то элементов переводимого текста при переводе не означает, что этот текст «непереводим»: такая утрата обычно и обнаруживается, когда он переведен и перевод сопоставляется с оригиналом. Невозможность воспроизвести в переводе какую-то особенность оригинала - это лишь частное проявление общего принципа нетождественности содержания двух текстов на разных языках (а если говорить об «абсолютной тождественности», то и двух текстов на одном языке, состоящих из неодинакового набора языковых единиц). Отсутствие тождественности отнюдь не мешает переводу выполнять те же коммуникативные функции, для выполнения которых был создан текст оригинала. Известно, что в содержании высказывания имеются элементы смысла, которые не имеют значения для данного сообщения, а «навязываются» ему семантикой языковых единиц. Например, сообщение «Хороший студент не придет на занятие неподготовленным» явно имеет в виду не только «студентов», но и «студенток», и мужской род слова «студент» для него нерелевантен. Однако в русском (как и во французском и немецком) языке нельзя употребить существительное, не воспроизводя значение рода, хотя это было бы не нужно для сообщения или даже противоречило бы его смыслу, как в нашем примере. Если в переводе на английский язык указание на род утрачивается, то с точки зрения коммуникации такая потеря не только не существенна, но даже желательна. Абсолютная тождественность содержания оригинала и перевода не только невозможна, но и не нужна для осуществления тех целей, ради которых создается перевод.

Переводческая деятельность по определению носит посреднический характер, поскольку ее цель заключается в том, чтобы сделать доступным для читателей перевода сообщение, сделанное автором оригинала на другом языке. Иными словами, благодаря переводу обеспечивается возможность общения между людьми, говорящими на разных языках, возможность межъязыковой коммуникации. Для создания полноценного перевода переводчик должен принимать во внимание характерные особенности автора сообщения (источника информации) и тех получателей (рецепторов) информации, для которых предназначалось это сообщение, их знания и опыт, отражаемую в сообщении реальность, характер и особенности восприятия людей, которым адресуется перевод, и все прочие аспекты межъязыковой коммуникации, влияющие на ход и результат переводческого процесса. Поэтому лингвистическая теория перевода рассматривает перевод в широких рамках межъязыковой коммуникации и изучает все ее аспекты и определяющие факторы как собственно языковые, так и внешние по отношению к языку, но прямо или косвенно влияющие на выбор языковых единиц в процессе перевода.

Подобно тому как в процессе речевого общения на одном языке тексты для говорящего и для слушающего признаются коммуникативно равноценными и объединяются в единое целое, так и текст перевода признается коммуникативно равноценным тексту оригинала. Задача перевода - обеспечить такой тип межъязыковой коммуникации, при котором создаваемый текст на языке Рецептора (на «переводящем языке» - ПЯ) мог бы выступать в качестве полноценной коммуникативной замены оригинала и отождествляться Рецепторами перевода с оригиналом в функциональном, структурном и содержательном отношении.

Функциональное отождествление оригинала и перевода заключается в том, что перевод как бы приписывается автору оригинала, публикуется под его именем, обсуждается, цитируется и пр. так, как будто он и есть оригинал, только на другом языке,

Структурное отождествление перевода с оригиналом заключается в том, что Рецепторы перевода считают, что перевод воспроизводит оригинал не только в целом, но и в частностях. Предполагается, что переводчик точно передает структуру и порядок изложения содержания в оригинале, не позволяет себе что-либо изменить, исключить или добавить от себя. Количество и содержание разделов и других подразделений текста в оригинале и переводе должно совпадать. Если в оригинале какая-то мысль высказана в начале второго раздела, то и в переводе она должна быть обнаружена на том же месте и тд. Если переводчик и позволяет себе какие-то отступления в отношении частных деталей структуры текста, то лишь для того, чтобы точнее передать содержание оригинала.

Любой текст выполняет какую-то коммуникативную функцию: сообщает какие-то факты, выражает эмоции, устанавливает контакт между коммуникантами, требует от Рецептора какой-то реакции или действий и т.п. Наличие в процессе коммуникации подобной цели определяет общий характер передаваемых сообщений и их языкового оформления. Сравним такие отрезки речи, как: На столе лежит яблоко; Как я люблю яблоки!; Дай мне, пожалуйста, яблоко; Ты слышишь, что я сказал? . В каждом из этих высказываний, помимо значений отдельных слов и структур и конкретного содержания всего сообщения, можно обнаружить и обобщенное функциональное содержание: констатацию факта, экспрессию, побуждение, поиск контакта. Текст может последовательно или одновременно выполнять несколько коммуникативных функций - приведенные выше высказывания могут составить единый связный текст - но он не может не иметь в своем содержании функциональной задачи (цели коммуникации), не утратив своей коммуникативности, т.е. не перестав быть результатом акта речевой коммуникации.

2. Особенности перевода информационно-познавательных материалов

трансформация перевод мифологический художественный

Семантика слов, входящих в высказывание, составляет важнейшую часть его содержания. Слово в качестве основной единицы языка фиксирует в своем значении сложный информативный комплекс, отражающий различные признаки обозначаемых объектов (предметно-логическое значение слова), отношение к ним членов говорящего коллектива (коннотативное значение слова) и семантические связи слова с другими единицами словарного состава языка (внутрилингвистическое значение слова). Информация, составляющая семантику слова, неоднородна, и в ней могут выделяться качественно различные компоненты. Взятый сам по себе, любой из таких компонентов может быть воспроизведен средствами иного языка, но нередко одновременная передача в переводе всей информации, содержащейся в слове, оказывается невозможной, так как сохранение в переводе некоторых частей семантики слова может быть достигнуто лишь за счет утраты других ее частей. В этом случае эквивалентность перевода обеспечивается воспроизведением коммуникативно наиболее важных (доминантных) элементов смысла, передача которых необходима и достаточна в условиях данного акта межъязыковой коммуникации.

Некоторые потери информации, не препятствующие отношениям эквивалентности пятого типа, отмечаются в каждом из трех основных аспектов семантики слова: предметно-логическом (денотативном), коннотативном и внутрилингвистическом. Нередко оказывается, что в значениях эквивалентных слов в оригинале и переводе содержится разное число элементарных смыслов (сем), поскольку в них отражены неодинаковые признаки обозначаемого класса объектов.

Прямые значения русского ошибка и английского error часто выступают в качестве эквивалентных при переводе, но error подразумевает отклонение от какого-либо правила, принципа или закона и этим дополнительным признаком отличается как от ошибки, где такое ограничение отсутствует, так и от mistake , которое тоже значит ошибка , но связано обычно со случайным непониманием, недоразумением или промахом.

Английские kill, assassinate, murder, slay эквивалентны русскому убить , но kill означает прекратить существование как одушевленных, так и неодушевленных объектов (ср.: to kill an article, а plan, injustice, war, etc.), assassinate предполагает предательское убийство официального лица, murder - убийство намеренное и с преступным мотивом, slay - намеренное и насильственное, но необязательно преступное и т.п.

При назывании процесса плавание в английском языке при помощи глаголов to swim или to sail обязательно предполагается, что плавающий предмет самостоятельно передвигается по воде, а не просто плывет по течению, что идентично значению глагола to float . В русском переводе Лодка плывет по озеру английского The boat is sailing in the lake эта особенность значения английского слова утрачивается, и перевод может быть истолкован как воспроизведение английского The boat is drifting (floating) in the lake . При переводе с русского на английский глагола плыть неизбежно придется указать в переводе признак самостоятельности или несамостоятельности движения, отсутствующий в семантике русского слова. При переводе на русский язык недостающий признак обычно привносится в сообщение значением других слов. Так, в русских переводах Он плавает стилем брасс и Бревно плавает, наполовину погружаясь в воду ясно видно, что в первом случае плавает эквивалентно английскому swims , а во втором - floats . Дополнительные признаки, различающие описание данного явления в оригинале, с необходимостью вытекают из значений слов стилем и бревно , хотя эти признаки отсутствуют в самом слове плавает .

Закрепляя в значениях слов разные признаки обозначаемых предметов, каждый язык как бы создает свою «картину мира». Если по-английски муха «стоит» на потолке (А fly stands on the ceiling ), то по-русски неподвижное положение мухи будет описываться уже иным образом: Муха сидит на потолке . В результате в целом совпадающие семы в значениях слов разных языков могут различаться по характеру и числу объектов, которые обозначаются путем указания на данный признак. Русское носить может относиться к предметам одежды, бороде, усам, прическе и пр., но не применимо к косметическим средствам, в отличие от его английского эквивалента to wear (например, She was wearing а new kind of perfume ). Кипячеными (boiled ) вода и молоко могут быть и по-русски, и по-английски, а яйца только по-английски (boiled eggs ), по-русски же они должны именоваться вареными.

Значение любого слова является частью семантической системы языка, и оно зависит не только от того, какие признаки обозначаемых объектов в нем непосредственно отражены, но и от наличия других слов, обозначающих те же объекты. Русское лошадь не идентично английскому horse уже потому, что оно делит информацию об этом объекте со словом конь . Английское dog не тождественно русскому собака , поскольку оно охватывает и содержание русского пес и т.д.

Английское head и русское голова обозначают в своих прямых значениях одну и ту же часть тела, но для англичанина в семантике этого слова содержится отсутствующее в русском языке указание на то, что в голове помещаются зубы, глаза и язык. Это делает возможным употребление в английском языке таких высказываний, как: You are not expected to say anything here and you can"t keep too quiet a tongue in your head. I could hear his teeth rattle in his head. I"ve got an eye in my head! I could bring down a running rabbit at fifty paces without a blink . При переводе таких высказываний придется отказаться от использования ближайшего эквивалента слову head , и в русском переводе язык и зубы будут находиться не в голове, а во рту, а глаза - на лице.

Вследствие различий в норме и узусе ИЯ и ПЯ отказ от использования в переводе самого близкого по смыслу соответствия слову оригинала отмечается регулярно, препятствуя полной реализации эквивалентности пятого типа. Вот несколько примеров: She knew that he had risked his neck to help her . Neck - это, конечно, шея, но по-русски рискуют не шеей, а головой. The children clapped hands with joy . По-русски дети должны хлопать в ладоши. They sat in the dock, their faces held high . По-русски сидят с высоко поднятой головой или высоко держа голову. She slammed the door into his face . По-русски можно лишь захлопнуть дверь у кого-нибудь перед носом.

Нередко использование ближайшего соответствия вполне возможно, но более узуальным оказывается иной вариант. В английских оригиналах обычно моют тарелки после еды (wash dishes ), скребут полы (scrub floors ), моют зубы (wash teeth ). Все эти сочетания возможны и в русском языке, но в русских переводах им, как правило, соответствуют более употребительные мыть посуду, мыть полы и чистить зубы .

Эквивалентность отдельных слов в оригинале и в переводе предполагает максимально возможную близость не только предметно-логического, но и коннотативного значения соотнесенных слов, отражающего характер восприятия говорящими содержащейся в слове информации. Наибольшую роль в передаче коннотативного аспекта семантики слова оригинала играют его эмоциональный, стилистический и образный компоненты.

Эмоциональная характеристика значения слова может быть положительной или отрицательной. В любом языке существуют слова, совпадающие по предметно-логическому значению, но различающиеся по наличию или характеру эмоционального компонента в семантике слова. В следующих парах английских и русских слов первое слово нейтрально, а второе - эмоционально маркировано: dog - doggie; cat - pussy; womanly - womanish; to attack - to accost; smell - fragrance; кошка - кошечка; буржуа - буржуй; ребячий - ребяческий; сидеть - рассесться . Общий характер эмоциональности, как правило, может быть полностью сохранен при переводе. Обычно бывает возможным подобрать в ПЯ слово, выражающее такое же одобрительное или неодобрительное отношение к описываемому, какое выражено в слове ИЯ:

Sometimes I feel I"m here all by myself, no one else on the whole damn planet. - Иной раз мне сдается, что я один-одинешенек, на всей этой проклятой планете больше ни души.

Передача эмоциональной характеристики, как и других компонентов коннотативного значения слова, облегчается благодаря тому, что реализация этого значения в высказывании распространяет соответствующую характеристику на все высказывание: делает высказывание эмоциональным, стилистически окрашенным или образным. Поэтому в переводе этот элемент содержания может быть воспроизведен нелокально, т.е. в другом месте высказывания, в семантике совсем другого слова:

Sometimes I feel about eight years old, my body squeezed up and everything else tall. - А иногда покажется, что я - восьмилетний мальчишка, сам махонький, а все кругом здоровенное.

Сохранение в переводе эмоциональной характеристики высказывания путем использования слов с соответствующим коннотативным значением представляет исключительную важность для достижения эквивалентности. Несоблюдение этого требования может сделать перевод полностью неэквивалентным:

Tom was in agony. At last he was satisfied that time had ceased and the eternity began. (M. Twain). - Том переживал мучительные минуты. В конце концов он с удовольствием почувствовал, что время исчезло… (Пер. К. Чуковского).

Неправильно переданная эмоциональная характеристика глагола to satisfy , употребленного в оригинале в нейтральном значении не сомневаться, вполне увериться , исказила весь смысл высказывания. Разумеется, перепуганный до смерти Том Сойер не мог получить удовольствие при мысли о том, что его мучения никогда не кончатся.

Эквивалентность пятого типа предполагает сохранение в переводе и стилистической характеристики оригинала. Воспринимая слово, пользующиеся языком оценивают его как носителя дополнительной информации об уместности использования слова в определенном типе речи: разговорной, книжной или поэтической. Значительное число слов в любом языке стилистически нейтрально, т.е. употребляется в самых различных типах речи. Нейтральная стилистическая характеристика также расценивается говорящими как компонент коннотативного значения, на основании которого слово оказывается уместным или неуместным в соответствующих высказываниях. И здесь можно найти пары слов, у которых совпадает предметно-логическое значение, но отличается стилистическая характеристика: to end - to terminate; to begin - to commence; to go (to a place) - to repair (to a place); bloody - sanguinary; final - ultimate; wife - spouse; husband - consort; спать - почивать; идти - шествовать; сидеть - восседать; слушать - внимать; голос - глас; хозяин - владелец; приказ - повеле-ние; маленький - миниатюрный; уважаемый - высокочтимый и т.п.

Наибольшая степень эквивалентности отмечается в тех случаях, когда слово в переводе, соответствующее переводимому слову по другим компонентам содержания, имеет и одинаковую стилистическую характеристику. Часто это достигается при переводе терминов, имеющих терминологические соответствия в ПЯ: radiation - радиация; cathode-ray tube - электроннолучевая трубка; ionizing event - акт ионизации; precipitations - атмосферные осадки; feed-back - обратная связь и т.д. Однако равнозначные слова, принадлежащие к одному стилю речи, можно найти и среди общенародной лексики: aforesaid - вышеозначенный; bearer - предъявитель; bark - челн; to slay - сразить; to repose - покоиться; steed - скакун; to bolt - улепетывать; to show off - рисоваться; to funk - трусить; gluttony - обжорство и т.п.

Однако нередко соответствующие друг другу по основному содержанию слова двух языков принадлежат к разным типам речи, и стилистический компонент значения слова оригинала оказывается утраченным в переводе. В качестве примера можно указать на ряд англо-русских соответствий, в которых первое слово стилистически маркировано, а второе - стилистически нейтрально: slumber - сон; morn - утро; serge - сержант; to swap - менять; окрутить - to marry; умеючи - skilfully и т.п. При использовании подобных соответствий нарушается эквивалентность стилистической характеристики слов в оригинале и переводе. Такое нарушение может быть легко компенсировано, поскольку, подобно эмоциональной характеристике, стилистический компонент значения слова стилистически окрашивает не только само слово, но и высказывание в целом как принадлежащее к определенному типу речи. Поэтому этот компонент может быть воспроизведен в переводе иного слова в пределах высказывания или даже в одном из соседних высказываний, обеспечивая необходимую степень стилистической эквивалентности. К такого рода компенсации нередко прибегают переводчики художественной литературы, где особенно важно сохранить стилистические особенности оригинала. Приведем несколько примеров подобной стилистической компенсации при переводе.

Вот перевод начальной фразы из письма в «Таймс», которое, по традиции, написано изысканным стилем официальных английских документов:

You will pardon me, I trust, this intrusion upon your space. (J. Galsworthy). - Льщу себя надеждой, что вы простите мою назойливость. (Пер. К. Корнеева и П. Мелковой) .

В этом переводе есть ряд стилистических отклонений в передаче значений отдельных слов. Не передана стилистическая характеристика глагола to pardon (ср. to excuse ), русское назойливость не воспроизводит указание на строго официальный характер словосочетания intrusion upon your space . Однако эти отклонения коммуникативно не релевантны, поскольку принадлежность высказывания к официальному стилю достаточно четко передана в переводе глагола to trust напыщенным сочетанием льщу себя надеждой .

В романе М. Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» герой, стремясь произвести сильное впечатление на окружающих, произносит грозную и торжественную тираду:

Go back and tell the king that at that hour I will smother the whole world in the dead blackness of the midnight; I will blot out the sun and he shall never shine again; the fruits of the earth shall rot for lack of light and warmth, and the peoples of the earth shall famish and die to the last man!

Эта фраза изобилует словами, в семантике которых имеется указание на их употребление в торжественной, поэтически приподнятой речи. Таковы слова smother, blackness, famish , сочетания he (the sun) shall, the fruits of the earth, lack of light и др. В переводе Н. Чуковского стилистическая характеристика воспроизведена при переводе лишь некоторых из элементов оригинала, обладающих подобной характеристикой. Однако этого оказывается достаточно для обеспечения стилистической эквивалентности перевода:

Ступай к королю и скажи ему, что завтра в полдень я покрою весь мир мертвой тьмой полуночи; я потушу солнце, и оно никогда уже больше не будет сиять; земные плоды погибнут от недостатка света и тепла, а люди на земле, все, до последнего человека, умрут с голода!

Благодаря относительной самостоятельности стилистического компонента семантики слова, стилистическая эквивалентность в переводе может достигаться совсем иными способами выражения, чем в оригинале. Это может быть иная часть речи, стилистическая характеристика может быть выражена специальной морфемой или в корне слова совместно с другими компонентами значения слова.

Эквивалентность коннотативного значения у соотнесенных слов в оригинале и переводе предполагает также воспроизведение в переводе ассоциативно-образного компонента этого значения. Семантика некоторых слов включает дополнительную информацию, связанную с определенными ассоциациями в сознании говорящих. Для жителей многих стран снег - это не просто вид атмосферных осадков, но и эталон белизны, с которым принято сравнивать другие белые (белоснежные) предметы (волосы, сахар, белье и т.п.). Мел - тоже белый, но с ним можно сравнить лишь цвет побледневшего лица. Русское щепка применяется для образного описания худобы человека, а в семантике слова иголка , обозначающего вещь гораздо более тонкую, нет компонента, вызывающего подобные ассоциации.

В семантике слов с подобным компонентом значения подчеркивается какой-либо признак, который по каким-то причинам выделяется в объекте мысли. По-русски баня - это не только специальное помещение, где моются, но и очень жаркое место, в то время как английское bath лишено подобной характеристики. Английское rake - грабли - это что-то очень тонкое (thin), а отличительной чертой павлина (peacock) оказывается гордость. Лиса ассоциируется с хитростью, а лев - с храбростью. Подобная особенность значения слова свидетельствует о наличии у слова образности, закрепленной в его семантике речевой практикой.

Различные ассоциации закрепляются в значениях некоторых слов в связи с особенностями их употребления в устном фольклоре и литературных произведениях, широко известных в данном языковом коллективе. Подобные ассоциации связаны с русскими именами Плюшкин, Митрофанушка, Держиморда , английскими Humpty-Dumpty, Mr. Hide, Sir Galahad и т.д.

Благодаря образному компоненту значения, слово производит особое воздействие на Рецептора, его семантика воспринимается с большей готовностью, привлекает внимание, вызывает эмоциональное отношение. Сохранение образности оригинала может быть обязательным условием достижения эквивалентности перевода. Здесь можно отметить три разных степени близости образных слов двух языков:

) Соответствующие слова в ИЯ и ПЯ могут обладать одинаковыми ассоциативно-образными характеристиками. Так, в английском и русском языках в значениях слов snow и снег выделяется признак белизны, stone и камень отличаются холодностью, а day и день - это что-то ясное. И по-английски, и по-русски человек бледнеет как полотно (as а sheet ), сражается как лев (like а lion ), называет что-то недостижимое зеленым виноградом (sour grapes ). В подобных случаях при переводе достигается высшая степень эквивалентности в передаче этого компонента семантики слова:

She was dressed in white, with bare shoulders as white as snow. - Она была вся в белом с обнаженными плечами, белыми как снег.pride so moved within her that even her heart felt cold as stone. - И гордость так в ней всколыхнулась, что даже сердце у нее стало холодным, как камень., it"s all getting just bright as day, now. - Ну, теперь все становится ясно, как день.

2) Соответствующей ассоциативно-образной характеристикой обладают разные слова, в оригинале и переводе не являющиеся эквивалентами друг другу. Так, в английском и русском языках имеются слова, используемые для выражения крайней худобы, большой силы или большой глупости, но эти слова имеют разные предметно-логические значения. Ср. thin as а rake - худой, как щепка; strong as а horse - сильный, как бык; stupid as а goose - глуп, как пробка и т.п. В подобных случаях воспроизведение образного компонента значения достигается, как правило, путем замены образа:

I have never seen such an avid ostrich for wanting to gobble everything. - Я никогда еще не видал такой жадной акулы - все готов проглотить.

3) Признак, выделяемый в образном компоненте слова в оригинале, не выделяется в словах ПЯ. Нередко бывает, что в ПЯ вообще нет образа на такой основе, на которой он создан в ИЯ. В таких случаях воспроизведение этой части значения слова возможно лишь частично, на более низком уровне эквивалентности:

Want, colder than charity, shivering at the street corners. - Нужда, промерзшая до мозга костей, дрожала на перекрестках улиц.

Иногда воспроизведение данного компонента значения оказывается невозможным, и в переводе образ утрачивается:

«Cat». With that simple word Jean closed the scene.

По-английски cat употребляется для характеристики злой или сварливой женщины. Русское слово кошка не имеет подобного компонента значения, и в переводе придется отказаться от образа:

- Злючка, - отпарировала Джин, и это простое слово положило конец сцене.

Особое место в отношениях между единицами оригинала и перевода в пятом типе эквивалентности занимает внутрилингвистическое значение слова, обусловленное его положением в языковой системе. Любое слово находится в сложных и многообразных семантических отношениях с другими словами данного языка, и эти связи отражаются в его семантике. Так, русское слово стол семантически связано с другими общими и конкретными наименованиями предметов мебели: мебель, обстановка, стул, кресло и пр. Другой тип связи обнаруживается между этим словом и другими словами, которые могут сочетаться с этим словом в речи: деревянный, круглый, стоять, накрывать и пр. Третий тип семантической связи выявляет общие элементы смысла у слова стол с такими словами, как столовая, столоваться, застольный и пр., которые объединяет общность корневой морфемы. Лингвистически обусловлена и связь между отдельными значениями многозначного слова. По-русски между значениями слов совет и доска вряд ли можно обнаружить какую-либо общность, а в английском языке они соотносятся как значения одного и того же слова board .

Характер воспроизведения внутрилингвистического значения в переводе отличается от передачи денотативных и коннотативных значений, описанных выше. Прежде всего в большинстве случаев эквивалентность слов оригинала и перевода не зависит от того, сохранено ли внутрилингвистическое значение переводимых слов. Это значение, «навязываемое» слову системой языка, содержит информацию, передача которой обычно не входит в намерения Источника и на которую коммуниканты не обращают внимания, считая ее элементом оформления мысли, а не самой мыслью. Необходимость воспроизвести компоненты внутри-лингвистического значения слова в переводе возникает лишь тогда, когда это значение выступает в оригинале на первый план, когда к нему привлекается особое внимание и тем самым его компоненты становятся коммуникативно важными, доминантными элементами содержания. В этом случае передача таких значений становится обязательным условием достижения эквивалентности.

Если собрать те ошибки, которые попались мне в течение месяца при чтении английских книг, переведенных на русский язык, получится приблизительно такая таблица:

Broad axe - не «широкий топор», но плотничий топор.

Red herring - не «красная селедка», но копченая.

Dago - не «дагомеец», но итальянец, живущий в Америке. В устах американца - «итальяшка».

Sealing-wax - не «восковая печать», но сургуч.

Night - не только «ночь», но и вечер, и это чаще всего.

China - не только «Китай», но и фарфор.

Highwayman - не столько «высокий путник», сколько разбойник.

Old George - не столько «старый Джордж», сколько дьявол.

Tower of Babel - не «башня Бабеля», а Вавилонская башня. В одном переводе романа Голсуорси читаем: «О, башня Вабеля! - вскричала она».

Compositor - не «композитор», но типографский наборщик. В приключениях Шерлока Холмса, изданных «Красной газетой», знаменитый сыщик, увидев у кого-то выпачканные типографскою краскою руки, сразу догадывается, что этот человек… композитор!

Месяц миновал, но ошибки нисколько не реже продолжали бросаться в глаза.

Chair - не только «кресло», но и кафедра. Когда, во время какого-нибудь митинга, англичане обращаются к председателю, они кричат ему: «chair! chair!», и тогда это слово нужно переводить «председатель». Я так и перевел это слово в романе «Жив человек» Честертона. Другой (переводчик того же романа передал это восклицание: «кресло! кресло! кресло!» И, должно быть, сам удивился, почему его герой кричит бессмыслицу.

Public house (буквально: публичный дом) у англичан отнюдь не притон для распутства, а всего лишь скромная пивная.

Complexion - не «комплекция», но цвет лица.

Scandal - скандал, но чаще всего злословие, сплетня.

Intelligent - не интеллигент, но просто смышленый. Когда жена Поля Робсона сказала по московскому телевидению, что внучонок у нее неглупый ребенок, невежда-переводчик заставил ее назвать малыша интеллигентом. Странно прозвучало ее заявление:

Мой крохотный внук - интеллигент.

Novel - не «новелла», а роман.

Gross - не «великий», но грубый, постыдный, отталкивающий.

Выше мы видели, что Бальмонт принял английское gross за немецкое. Оказывается, в этой ошибке повинен не он один. Переводчик избранных рассказов Р. Киплинга, вышедших под редакцией Ивана Бунина,

точно так же не понял этого слова и переводил его то «большой», то «колоссальный» ".

Переводчик «Домби и сына», не догадываясь, что «sweetheart» есть просто ласковое слово («милый», «милая»), перевел: «общая (!) услада нашего сердца».

Переводчики с французского не отстают от переводчиков с английского. Оказывается, не все из них чияют, что:

Le pont (на пароходе) - не «мост», но палуба.

Le trompe des journeaux - не «газетный рожок», но выкрики газетчиков.

La poudre - не «пудра», но пыль. Между тем, по словам М. Горького, один переводчик напечатал о старике пролетарии: «Покрытый пудрой и мрачный». Можно подумать, что каждый безработный во Франции употребляет парфюмерию Котй.

Les grains de beaute - не «проблески красоты», но родники.

Le trousseau de clefs - не «целое приданое ключей», как выразился один переводчик Золя, а всего только связка ключей.

L"adresse de singe - не «обезьяний адрес», а ловкость обезьяны.

Точно так же peler des regimes de bananes отнюдь не значит «перевернуть вверх дном обычную жизнь бананов», а «снимать кожуру с бананов».

Le plongeur a I"hotel - не «пловец в гостинице», но судомойка.

Французское artiste, равно как и английское artist, - не «актер», но живописец.

Все эти промахи подмечены мною в середине двадцатых годов при чтении тогдашних переводов с французского. Теперь такое изобилие ошибок немыслимо. Но все же они порою встречаются, главным образом у неопытных молодых переводчиков, может быть потому, что еще слишком мало словарей иноязычных фразеологизмов, идиом и т.д.

Много трудностей представляет для переводчика воспроизведение национальных и фольклорных форм, поскольку согласуясь с национальным колоритом и ритмикой речи, они представляют для переводчика определенную трудность. Национальный колорит достигается точным воспроизведением портретной его живописи, всей совокупности бытовых особенностей, уклада жизни, внутреннего убранства, трудовой обстановки, обычаев, воссозданием пейзажа данной страны или края во всей его характерности, воскрешением народных поверий и обрядов.

Бессмертная казахская эпопея «Козы-Корпеш и Баян-Слу» передана Верой Потаповой на русский язык во всем блеске своей узорчатой звукописи.

Справедливо сказано в первых строках:

Преданий древних золотой узор Плетет акын, как мастер ткет ковер.

Простейший образец этого «золотого узора» - четверостишие, оснащенное тремя концевыми рифмами. ааба:

Послушай, Карабай, - кричит гонец,-

Благая весть - отрада для сердец.

В степи найти мне надо Сарыбая.

Он - первенца желанного отец!

Более сложный звуковой узор: три редифные рифмы и одна концевая:

Онговорит: - Глупцы, невежды вы! Еще питаете надежды вы? Пред вами Сарыбай, смеживший вежды! Взгляните на его одежды вы.

Еще более сложный узор: та же конструкция, но с дополнением срединных созвучий (в первой половине строфы):

С руки украдкой сокол улетел. За куропаткой сокол улетел. Пришел плешивый, с хитрою повадкой, Загадкой испытать меня хотел.

В подлиннике на четыре строки - шесть внешних и внутренних рифм. Вера Потапова считает себя обязанной строить каждое четверостишие так, чтобы в нем было такое же количество рифм. Казалось бы, эта задача сверх человеческих сил, особенно если принять во внимание, что таких четверостиший не два и не три, а сотни. Всюду то же упоение музыки^ слов, те же переклички концевых и внутренних созвучий:

Теперь тебе поверил я, мой свет! Иди к своей невесте, - молвил дед, - Ни горестей, ни бед не знай, не ведай, Живи с любимой вместе до ста лет.

Всюду - преодоление громаднейших трудностей, вызванное страстным желанием воссоздать замечательный памятник народной казахской поэзии во всем великолепии его форм. Даже тогда, когда в подлиннике встречается текст, требующий от переводчика девяти рифм - не меньше! - Вера Потапова не отступает и перед этой задачей и оснащает свой перевод девятью рифмами.

Когда уехал Сареке, Зари блистал багрец. Едва ли ханом Багталы Другой бы стал пришлец!

Являл он разума пример

И чести образец.

Владел он золотой казной,

Отарами овец.

Но долголетья не судил

Правителю творец!

Пускай растет Козы-Корпеш

Отважным, как отец.

Сама народом управляй,

Покуда мал птенец.

Со многими держи совет,

Как Сарыбан-мцдрец.

Тогда опору ты найдешь

Среди людских сердец.

(456-457)

Другая поэма, входящая в эту книгу, «Алпамыс-батыр», дана в переводе Ю. Новиковой и А. Тарковского, которые так же верны национальным канонам казахского подлинника. Ритмика «Алпамыса» изменчива: строка из шести слогов сменяется в иных случаях трехсложной строкой. Переводчики воспроизвели в переводе и эту особенность оригинального текста:

Алпамыс покинул ее,

Ускакал…

И острый кинжал

У нее в руке

Задрожал,

Ищет смерти она в тоске ".

Но вот разностопиость сменяется правильным чередованием одинакового количества стоп. Переводчики считают долгом чести воспроизвести в переводе и этот ритмический рисунок:

Он страну

Пустил ко дну.

Проел казну.

Как налог.

Берет он скот. Изнемог

Простой народ.

При переводе кабардинского эпоса переводчики встретились с такими же трудностями и проявили такую же сильную волю к творческому преодолению их.

Заключение

В данной работе рассмотрены основные проблемы при переводе информационно-познавательных материалов, отмечены основные требования к их переводу и рассказано о переводе конкретных языковых структур.

В заключение хочу отметить, что особенности художественного перевода заключается в том в том, что данный вид деятельности переводчика требует не только блестящих навыков владения иностранным языком, но особого творческого потенциала. Мало просто перевести текст - надо перевести его красиво и при этом передать то настроение и тот стиль, в котором текст изначально представлен автором. Переводчик творит, затрачивая при этом не меньше усилий, чем сам автор того или иного художественного произведения или же какой-либо научной статьи.

Список использованной литературы

1.Бархударов Л.С «Язык и перевод» // М.: «Международные отношения», 1975.;

2.Вине Ж.-П., Дарбельне Ж. «Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике» // М.:1978.;

3.Комиссаров В.Н. «Теория перевода (лингвистические аспекты)» // М.: Высшая школа, 1990

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Художественный (литературный) перевод - перевод произведений художественной литературы, в котором представлено индивидуальное своеобразие подлинника, его стиль и манера повествования, при этом сохраняется эстетическое восприятие.

подвиды художественного перевода:

перевод пьес,

перевод сатирических произведений,

перевод поэзии,

перевод художественной прозы,

перевод текстов песен и тому подобного.

Литературное художественное произведение отражает жизнь народа, его традиции, окружающую действительность, можно сказать является одним из способов подобного отражения. При переводе художественного произведения немало важным считается сохранение эстетики, формы и содержания исходного текста. В художественном переводе скрыт ряд определенных особенностей, о них и пойдет речь далее.

В первую очередь это практически полное отсутствие дословности. Суть художественного перевода заключается в том, что он является компенсированным пересказом оригинала, который не требует абсолютной точности, что отличает его, к примеру, от технического перевода. За идеальный перевод художественного произведения обычно принимают тот, при котором переводчик ищет различные варианты перевода, широко использует переводческие трансформации и умело с ними обращается, как бы занимается своеобразным творчеством, производит воссоздание текста на ином языке. Следовательно, у переводчика художественного произведения должны быть черты творческой натуры, он должен обладать способностью постигать главную идею автора в полной мере. Но, как мы успели отметить во введении, переводчик при этом должен оставаться в тени автора, по возможности наиболее полно сохранять авторский стиль и ни в коем случае не искажать основной смысл оригинала. Соответственно сложность заключается ещё и в умении балансировать между излишней вольностью и чрезмерной дословностью, которая так же может негативно повлиять на стиль и посыл оригинала.

Следующей особенностью художественного перевода является связь с нюансами оригинального произведения, к примеру, идиомы, фразеологизмы, поговорки и иные виды устойчивых выражений, при дословном переводе которых не отражается полностью или частично смысловая нагрузка оригинала. Переводчик имеет дело с игрой слов, применяет различные трансформации, что является нелегкой особенностью в художественном переводе.

Третья особенность художественного перевода, это его личностный характер, т.е. идеальный перевод художественной литературы может быть осуществлён только тем переводчиком, который сам обладает определённым писательским даром. Обычно во время переводческого процесса данного вида важна не столько точность перевода оригинала, о чём было сказано ранее, а сколько эмоции, мысли и впечатления, которые возникнут у реципиента после прочтения книги. Они должны быть примерно такими же, как если бы был прочтён сам оригинал.

Еще одна характерная черта заключается в том, что соответствие культурным особенностям и стилю эпохи должны неукоснительно соблюдаться. Перед переводчиком стоит задача проникнуться эпохой в которую жил автор или о которой пишет, культурой страны, откуда автор родом, духом всего произведения.

Важные принципы перевода, которые следует учитывать и при переводе художественных произведений на английском языке:

1) Учёт грамматических значений в ходе перевода.

Во всех языках фразы воспринимают в единстве их грамматической формы и лексического содержания. Верный смысл предложения трудно уловить, если у вас отсутствуют знания об английских конструкциях. К примеру, в английском языке содержится большее количество временных форм, по сравнению с русским.

2) Порядок слов и структура выражения.

Порядок слов в английском языке обладает грамматической функцией. Необходимо принимать во внимание местонахождение логического ударения и смыслового центра в предложении. Приведём пример, в процессе перевода предложения "новое", не упомянутое ранее, это зачастую не совпадающий с грамматическим сказуемым, смысловой предикат.

3) Замена частей речи и членов предложения во время перевода.

Часто русские существительные заменяют неличные формы английских глаголов. Бывают случаи, когда соответствующий глагол отсутствует в русском языке, тогда замена становится обязательной.

4) Подбор соответствия слов при переводе.

В любом словаре имеются сопоставления вариантных соответствий и эквивалентов. Эквивалентами являются словарные соответствия в двух различных языках, при этом они считаются постоянными, равнозначными и не зависящими от контекста. В итоге у переводчика может отсутствовать выбор в виду того, что эквивалентное соотнесение всегда одно: ему приходится пользоваться именно этим эквивалентом. Перевод, отличный от этого, будет считаться неверным.

5) Степень экспрессивности различна в русском и английском языке.

Традиции употребления сленговых выражений в русской литературе не так сильны, как в английской. Русскоязычные читатели художественной литературы, как правило, представляют себе такое произведение как текст, который соответствует высокой стилистической норме, поэтому присутствие сленга в нем нежелательно, хотя в последнее время довольно часто возникает и в принципе возможно.

Понимание художественного произведения у носителей языка в первую очередь основывается на знании особенностей своих реалий и родной культуры, а у представителя другой культуры может возникнуть ряд трудностей с пониманием того же самого художественного произведения на родном языке, даже если он читает перевод, выполненный на достойном уровне. В следствии этого довольно часто возникают проблемы с тем, как адекватно осуществить перевод художественного произведения на иностранный язык.